О детях Кощеевых - Алёна Дмитриевна Селютина

– Дём, нам нужно обсудить направление, которое приняли наши отношения.

– И что с ним не так?

– Мы пошли на сближение.

– Зима скоро. Отопление нынче дорого. Вдвоем проще согреться…

– Авдеев!

– Ладно… ладно. Хочешь поговорить серьезно, давай поговорим. Я больше не буду шутить. Я тебя люблю.

И замолчал. Юле захотелось огреть его по голове чем-нибудь тяжелым. Он совсем дурак или только притворяется?

– Ты меня любишь, – повторила она.

– Да, – просто подтвердил Демьян. – Уже очень много лет. Я молчал, потому что не хотел тащить тебя во всю эту историю с Навью и прочим. И до сих пор не уверен, имею ли право это делать. Но… раз уж всё приняло такой оборот… Думаю, ты вправе знать и решать.

– Умеешь же ты всё испортить, Авдеев, – вздохнула Юля и прикрыла глаза. Сама виновата. Нечего было расслабляться. А теперь иначе не получится. Ладно, она постарается сделать это максимально быстро, ибо безболезненно уже не выйдет. – Тогда приготовься разочароваться, но я должна это сказать, потому что дело действительно во мне, а не в тебе. – Она протяжно выдохнула и уставилась в столешницу. – Значит так. Я терпеть не могу быть одна. И не вижу никакого смысла мариновать себя в одиночестве только потому, что точно знаю: каждый мой новый мужчина – это ненадолго. Всё дело в том, что я совершенно не умею быть в отношениях. Я позволяю себе влюбляться в каждого из них, это легко. Мне нравятся букетно-конфетные периоды и прочее подобное. Но всё это быстро заканчивается, и из всех щелей начинают лезть нюансы. Вот здесь я даю слабину. В том числе потому, что не вижу смысла ради мужчины наступать себе на горло. И, кажется, вообще не умею любить. Зато я отлично умею изгонять мужчин из своей жизни. Почти каждый из них полагает, что ушел сам. Более того, это получается у меня почти машинально, как-то само собой. Стоит розовым очкам упасть, и я становлюсь истеричной, придираюсь по любому поводу… Знаешь, когда Руслан предложил мне выйти за него замуж, я на самом деле страшно перепугалась. У меня не было веского повода сказать ему «нет». Я согласилась, а потом посидела в одиночестве и представила, что буду с ним день за днем, год за годом. И меня вырвало. Я сделала всё, чтобы максимально испортить наши отношения и чтобы свадьба не состоялась. Год и девять месяцев вместе. Мой рекорд… Так вот. Мне с тобой очень хорошо. И вчера мне было потрясающе. Прям как никогда. Но как бы мне ни хотелось всё это повторить, я не готова поставить под удар двенадцать лет нашей дружбы и потерять тебя ради призрачной возможности стать с тобой ближе, чем мы уже есть. А это неизбежно случится, если мы перейдем эту черту. Когда держишь человека на расстоянии, проще контролировать происходящее и себя. А когда всё время рядом… Я не смогу. Я пробовала. Не выходит. Мне уже не двадцать, Дём. Я уже всё про себя поняла. Вот теперь можешь думать обо мне, что хочешь. Но если я потеряю тебя, то потеряю единственного по-настоящему родного мне человека. И вот тогда я действительно стану одинока. Всё. Я всё сказала.

Демьян смотрел на нее, приподняв бровь, и в лице его читалось что-то грустное. Разочаровался?

– Дём, – попросила Юля. – Только не молчи. Бей сразу.

– Я думаю, – вздохнул он, – что глубоко в тебе сидит маленькая девочка, которую бросили родители и которая очень хочет на ручки. И она закатывает истерики, чтобы убедиться, что очередные руки окажутся надежнее и никуда не денутся. Что ее просто любят. Безусловно. Так вот, Юль, мои руки всегда к твоим услугам. Даже когда ты будешь кричать и топать ногами. А с Русланом тебе было надежно, но скучно. Уж давай признаем: от него зевать хотелось. И тебя вырвало от невозможности смириться с этим «скучно». Но со мной-то тебе весело, разве нет?

Что? Вот сейчас было действительно больно. Потому что в цель? Кто ему дал право копать так глубоко? Она не для этого всё рассказала.

– Это что за сеанс психотерапии на дому? – нахмурилась Юля.

Демьян пожал плечами.

– Отец требовал, чтобы я ходил вольнослушателем на лекции по психологии. И до сих пор то и дело заставляет слушать какие-то курсы. Как ментальный маг и немножко правитель я должен во всем этом хоть чуть-чуть разбираться.

– Дём, – позвала Юля. – Я только что сказала тебе, что я законченная эгоистка с кучей тараканов.

– Тогда мне придется побеседовать с каждым из твоих тараканов. Мы можем выбрать для них кушетку поудобнее. Но тут есть и положительный момент. Ура! Все эти годы я не зря изучал психологию!

Нужно было сдержаться, но не вышло, и Юля рассмеялась.

– Ты ненормальный…

– Да. Я такой. Ты будешь со мной встречаться? Или как правильно сказать? Не соблаговолите ли вы стать моей женщиной? Черт, звучит так… Как это нынче делают, а? Мой рекорд в отношениях три месяца, я ни с кем не встречался с универа и уж точно ни разу не начинал отношения с серьезного разговора.

– Три месяца?

– Ага. Так что не думай, что ты на вершине этой горы.

– И что пошло не так спустя три месяца?

– Мне тоже стало скучно. Вообще-то, намного раньше, но ради эксперимента я решил держаться. По итогам понял, что из этой затеи ничего путного выйти не могло. Так что будем два эгоиста. Ну так что? Мне готовить ручки?

И Демьян действительно протянул к ней руки. Сумасшедший. Ненормальный. Больной.

Как же давно она мечтала, чтобы он это сделал.

– Чертовски хочу на ручки, – призналась Юля и юркнула к нему на колени. Прижала голову к груди и обняла. Ужасно… Ей следовало сказать «нет», прекратить это, остановиться, быть умнее… Но правда заключалась в том, что против Демьяна у нее не было ни единого шанса. Она никогда не умела ему отказывать. Да и не хотела. А уж тем более теперь, когда он фактически решил этот вопрос самостоятельно, сняв с нее ответственность. Но Юле уже заранее было жаль их обоих. Хотя Демьяна пока всё же чуть больше: он не заслужил того, что скрывалось в ней. Просто не знал, на что подписывается.

– Обещай, что если ничего не выйдет, мы всё равно останемся друзьями, – попросила Юля.

– Всё будет хорошо.

– Дём… мне страшно…

Страшно. И страшно хорошо.

– Тише, тише. – Он положил подбородок ей на макушку. – Придумаем что-нибудь… Только ты мне ответь. Пробуем?

А сейчас они не стартанули! Но если ему так хочется конкретики… То пусть добавит ей уверенности.

– Дём… Настанет момент, и я стану невыносима. Я съем твой мозг чайной ложечкой, а когда ты не выдержишь и выскажешь всё, что обо мне думаешь, использую это как повод расстаться. Мол, зачем тебе себя так мучить? Это повторяется раз за разом. И с каждым разом этот момент наступает всё быстрее. Я не могу тебя потерять.

– Меня очень сложно потерять. Я как репейник: пристану, и не отдерешь.

– Дём…

– Я серьезно. Или как жвачка. Знаешь, когда она в волосах запутается – и пиши пропало.

– Авдеев…

– Или как мазут. Вляпаешься в него ботинком – и всё! Вот, ты уже смеешься.

– Дурак ты, Авдеев.

– Мои мозги слишком хорошо экранированы, чтобы их так просто съесть. А иметь в быту колдуна очень удобно. Сама увидишь. Тебе будут не страшны отключение горячей воды и электричества.

– У меня бойлер есть.

– Так он без электричества работать не будет.

– И долго ты сможешь изображать переносной электрогенератор?

– А вот и проверим. Юль… но если я тебе совсем в этом плане неинтересен…

– Как есть дурак, – тихо повторила Юля и поерзала, устраиваясь у него на коленях. Демьян прижал ее к себе. Они сидели и обнимались. Мерно тикали часы. За двадцать четыре часа Юлина жизнь сделала какой-то безумно крутой поворот. И Юля не была уверена, что готова принимать последствия своего выбора. Но чтобы развернуться обратно, надо было добровольно скинуть с себя руки