Царство Сибирское - Роман Феликсович Путилов
Небо над нами в этот день берегла четверка аэропланов, нарезавших бесконечные петли высоко, у самых облаков, так что невозможно было с земли рассмотреть особенности самолетов.
В этот день нашу кавалькаду пропустили на территорию императорской ставки без всякой проволочки, даже подобие почетного караула было выстроено у пропускного пункта.
Возле императорских теремов сегодня развернули большой арочный шатер, способный вместить под свой покров, как минимум, пару сотен гостей. Вот в этот шатер нас, с поклонами, и проводили местные «сусанины». По знаку распорядителя я со своей свитой остановился на входе. Гости, в основном военные, украшенные золотыми эполетами, аксельбантами, поясами и орденами, разбавленные некоторым количеством дам, толпились у стенок шатра, освободив центральный проход, в котором были выстроены пара десятков кавалергардов, в шлемах с конскими хвостами и в позолоченных кирасах. В противоположной от входа стороне шатра возвышался на постаменте золоченное кресло с высокой спинкой, изображающее, как я понял, военно-полевой трон.
Минут пять нам пришлось постоять на входе в шатер, под сотнями глаз императорских приближенных, и, в основном, взгляды эти не были дружескими…
За стенами шатра затрубили трубы, что-то вроде «Слушайте все!» моего старого мира, затем перед троном появился очередной распорядитель, гаркнул что-то доброе и неразборчивое, после чего генералы с дамами сравняли ряды, выказав при этом немалую сноровку. Все замерли и в тишине у подножья трона появилась знакомая фигура императора, который под громкий скрип, поднялся на постамент и уселся в золоченное кресло. Мгновенно на постамент взбежали и вольно расположились за императорским креслом несколько молодых людей, в том числе парочка ослепительных красавиц, надо полагать, состоящих в ближнем круге молодого правителя. Императрицы в шатре не было, по слухам она, пребывая в тягости, оставалась в одном из имений близ столицы.
— Булатов Олег Александрович, подойдите. — ясно и громко прозвучал голос императора и я, на негнущихся ногах (в прямом смысле этого слова) двинулся в сторону Российского владыки. При моем приближении раздалась чья-то команда и кавалергарды, дружно лязгнув, выхватили палаши, скрестив их над самым центром узкого прохода. По ледяным глазам императорских гвардейцев, бросаемых на меня из-под козырьков высоких касок, когда я проходил под скрещенными попарно тяжелыми клинками, я читал настойчивое желание с оттяжкой опустить смертоносное оружие на мою беззащитную шею.
Слава богам, император, смерив мои «ботфорты» испытывающим взглядом, не стал портить церемонию и ставить меня на колено, я, повинуясь знаку императорской ладони лишь склонил голову.
— Олег Булатов за многочисленные старания во благо земли Российской, а также великие свершения, как на поприще воинском, так и в гражданском служении, жалуется короной и титулом Царя Сибирского, с наделением его всей полнотой власти над всеми землями, входящими в оное царство и всеми людишками, его населяющими. Царь Олег, клянешься ли ты верно исправлять службу, определенную вассальными обязанностями передо мной, императором Российским, а также защищать пределы земли Сибирской, приумножать ее богатство и способствовать процветанию, как земли Сибирской, так и всей державы нашей?
— Клянусь.
На голову мне надели шапку красного бархата, шитого золотой канителью, и отороченную мехом соболя и украшенную небольшими зубцами, драгоценными камушками, составляющими узор, а навершие всей этой конструкции венчал белый сокол.
— Встаньте, ваше величество.
Я разогнулся и мне принялись вручать оставшиеся царские регалии. Не знаю, где они их взяли, новоделом «ювелирка» не выглядела, но, вместо прямого европейского меча, мне передали изогнутую саблю, явно восточную, с просто перекладиной, правда богато украшенную, их настоящего булата. Державу не дали, зато дали скипетр в виде булавы с конским хвостом. Слава богам, все это я имел возможность через несколько минут сложить в большой ларец, который передали моей охране. Ну а дальше коронация перешла к неформальной части. Император любезно попросил представить его моей жене, и из стайки женщин выдвинулась высокая фигура в золоченом никабе, судя по росту, не Гюлер. Император сказал несколько комплементов, к которым присоединились его свита, из числа ближних, на что моя «супруга» что-то тихо шептала, смиренно склонив голову. После представления «моей половины», император обратил милостивый взор на моих офицеров, поинтересовавшись знаками отличия, украшавшими их мундиры, на что я сообщил, что имел смелость включить в свою свиту героев-пилотов, принявших самое активное участие в уничтожении дирижаблей, а мундиры их украшают ордена летной доблести. После этого император пришел в сильное волнение, дал команду кому-то из свитских, после чего, через несколько минут, к нашей группе поднесли небольшой сундучок, после чего герольд прокричал на весь шатер, что за известные Императорской Короне воинские подвиги, прибывшие со мной офицеры жалуются орденом Медведя, после чего, под шум собравшейся вокруг толпы, император принялся одевать мои пилотам шейные знаки в виде оскаленной медвежьей морды, на черной ленте. Вставший сбоку от меня герольд шепотом сообщил, что этот орден является одним из самых почетных в императорской армии и вручается исключительно за личное мужество офицера в бою, а жалованные грамоты будут переданы моей охране примерно через час.
Последний орден вручили мне, причем он был на красной ленте, в отличии от других. Ну а дальше началось великосветское гуляние, сопровождаемое поеданием и выпиванием угощений на столах, танцами в одной из зал императорского терема, играми в карты в нескольких кабинетах и обжиманиями кавалеров и дам в темных углах, на лестницах и за многочисленными драпировками. Офицеров моих растащили по разным углам, расспрашивая о воинских подвигах и службе под моим началом… Надеюсь, многочасовой инструктаж офицера контрразведки о принципе «Не болтай» хоть чуть-чуть остался в их головах. Барышни мои, как стайка маленьких утят, робко жались ко мне, не вступая разговоры с многочисленными придворными и бравыми военными. На все вопросы я отвечал, что восточное воспитание не позволяет им…в, общем, не позволяет и точка. Я бродил с бокалом шампанского среди шумной толпы, отвечая на поклоны и приветствия незнакомых мне людей, ожидая, когда Император, утомившись, покинет это празднество, после чего и мне можно будет отправляться восвояси. В один из моментов в просторном танцевальном зале, где в танцах был сделан перерыв, раздался хохот молодежи, радостный девичий визг, после чего в помещении дунул сильный ветер и многочисленные свечи, разом вспыхнув, потухли.
В наступившей темноте раздался молодой смущенный голос:
— Прошу прощения, господа, неудачный фокус! Сей
