Огненная царица - Мэй Линь
– Здравствуй, отец! – прощебетала Мэй Линь, приникая к плечу старика.
– Это он и есть? – спросил даос, кивая на хозяина, лежавшего на плечах у Сяо Гу.
Мэй Линь только головой кивнула.
Несколько секунд старец внимательно разглядывал хозяина. Сяо Гу так переживал, что не сдержался и пустил ветры. Только тут, кажется, старик его заметил.
– А это кто такой? – сказал он, устремляя на Сяо Гу острые, как осиные жала, глаза.
– Это его слуга, – отвечала Мэй Линь.
– Не обращайте внимания, его потом можно будет убить, – небрежно добавил здоровяк.
Всемилостивый Будда, кого убить? – всполошился Сяо Гу. Его, Сяо Гу? Да за что? За верность, за преданность, за самоотверженность? И это вместо ожидаемой щедрой платы?! Нет, положительно, никому нельзя доверять – ни иностранцам, ни китайцам, вообще никому!
На счастье, старик, видно, не совсем еще выжил из ума. Он пару секунд дополнительно разглядывал трясшегося от испуга Сяо Гу, а потом сказал:
– Ты, видно, хороший человек?
– Святая правда, преждерожденный, я очень хороший человек, – с энтузиазмом заверил его Сяо Гу. – Пройдите хоть весь свет – второго такого хорошего человека не найдете… Зачем же меня убивать? Какой в этом смысл? Жира во мне немного, мясо жесткое.
– Не бойся, – сказал даос. – Здесь тебя никто не убьет.
Потом подумал и добавил:
– Без моего разрешения.
Ну, милосердная Гуаньинь, и на том спасибо!
Наконец ему позволили войти в дом и положить хозяина на лежанку. Тут Сяо Гу смог хотя бы немного отдышаться и украдкой осмотреть дом.
В доме полно было разных загадочных табличек, амулетов, свитков с непонятными иероглифами, горели духовитые свечи – видно было, что живут здесь люди серьезные, вдумчивые, искушенные в разных хитростях, может, даже и духами могут управлять.
Старец с прической даоса сбросил с себя плащ и сразу снова сделался похож на летучую мышь, только без крыльев. Он склонился над бездыханным хозяином, осмотрел его, не касаясь. Сяо Гу решился открыть рот.
– Это хозяин мой, – сказал Сяо Гу. – Он иностранец. Помер от лисьих проделок, такое горе…
Старец ничего не ответил Сяо Гу, только взял кусочек папиросной бумаги, написал на нем иероглиф, после чего поднес к лицу хозяина, поводил немного – и листок стал скрючиваться, почернел и вдруг вспыхнул мгновенным пламенем и истаял в руках старца, только невесомый пепел взвился в воздух.
– Лисья печать, – пробормотал старец. Потом сурово посмотрел на Мэй Линь: – Как же ты допустила?
Та опустила голову виновато.
– Отец, прости. Я опоздала совсем чуть-чуть. Меня задержали.
С каким-то упреком она оглянулась на здоровяка, и тот потупил глаза.
Старец задумался. Потом негромко, как бы сам себе, сказал:
– Это печать Великого заклятия. Это последний мост, через него не перейти…
Сяо Гу, который ничего не понял, подобострастно обратился к старику:
– Так что, почтенный наставник, умер мой господин?
– Он не умер и не жив, – сказал старец. – Он стал тенью, он в лисьем аду.
– Ах-ах, какое несчастье, какое великое горе, – запричитал Сяо Гу, хотя опять ничего не понял.
– Это горе гораздо хуже, чем ты можешь себе представить, – сурово проговорил старец. – Судьба его теперь в руках Будды, молись милосердной Гуаньинь.
– Но надежда есть? – деловито спросил Сяо Гу.
– Надежда есть всегда, – сказал даос. – Мы попробуем его спасти…
– А если нет? – Сяо Гу замер.
– Если нет, придется его убить. Он либо вернется в мир живым, либо вернется призраком. А призраков и без него довольно, незачем плодить эту мерзкую нежить.
И снова замолчал. Молчал он довольно долго. Сяо Гу уже подумал, что сегодня больше ничего не скажут и можно расходиться, как вдруг голос подал здоровяк.
– Вот что мы нашли у него в кармане, – и он протянул старому даосу визитную карточку Фоксов.
Тот внимательно изучил ее со всех сторон, хмыкнул, зачем-то поскреб ногтем.
– Радиомаяк, – сказал он. – Все это время лисы за ним следили. Понятно, почему взяли его так легко.
Он кивнул здоровяку и вернул ему визитку. Тот взял ее брезгливо, двумя пальцами, бросил в медный ковш и поджег. Спустя минуту от визитки осталась только горстка пепла и капля расплавленного металла.
Даос тем временем размышлял. Размышлял он долго, кажется, даже колебался, но наконец принял какое-то решение.
Он разогрел воды, налил ее в бронзовую чашу, открыл шкаф, стал вытаскивать оттуда разные крепко пахнущие порошки и масла и смешал это все в чаше так, что получилась жидкая текучая масса. Написал на свитке несколько иероглифов, сжег их и пепел ссыпал туда же, в миску. Закрыв глаза, стал творить заклинания: обращаясь к Тайшан Лаоцзюню, просил дать его недостойному ученику сил и разума справиться со злой напастью.
Потом он велел парню и Сяо Гу раздеть иностранца – Мэй Линь стыдливо удалилась.
Хозяин оказался еще более волосатым, чем можно было предположить. Волосы росли у него не только на руках и ногах, но даже и на груди, словно у медведя. Однако разглядывать подробно было некогда, старец велел перевернуть его на живот – тот был холоден, как камень – и круговыми движениями втирал мазь в тело.
Сяо Гу глядел на это с ужасом и жалостью: неужели они и впрямь хотят оживить хозяина? Даосы, конечно, люди чудотворные и очень могучие, но смерть сильнее любого даоса…
Тут старец, словно услышав его мысли, обернулся к Сяо Гу и кивнул ему:
– Помоги!
Если бы Сяо Гу тогда знал, чем это закончится, никогда в жизни бы не стал помогать, хоть его на части режьте! Но он, увы, не знал, потому что кто же ему скажет?!
И Сяо Гу послушно бросился на помощь, перевернул хозяина на спину, взял в руки маслянистую дурманящую мазь и тоже стал осторожно втирать ее в ледяное бездыханное тело.
О, как было ему страшно, какой ужас поднялся из глубины его сердца, пока он растирал холодный труп! Что, если магия даосов подействует и труп поднимется и уставит на него остекленелый взор? Нет, уж лучше умереть…
Но даос не сводил с него ужасного взгляда, смотрел, пронизывая до самого сердца, и под взглядом этим Сяо Гу слабел, лишался воли и продолжал втирать в бездыханное тело чудодейственную мазь.
Он втирал и втирал и вдруг почувствовал, что тело хозяина начинает разогреваться. Он решил, что ему почудилось, но через несколько минут стало ясно – нет, не почудилось, хозяин стал теплым. Всемилостивый Будда, есть ли предел твоим чудесам?
Еще спустя пару минут хозяин шевельнулся. Сяо Гу перестал его
