Королева Мальронс - Максим Шаттам
Корабль плыл над их кронами.
– Вы ничего не знаете про Сухое море? – спросила Клемантис.
– Впервые его видим, – призналась Эмбер.
– Это вершина леса, уходящего вниз более чем на километр. Листва настолько густая, что по верхушкам деревьев кое-где можно плавать. Чтобы нырять в бездну, мы используем специальные приспособления.
– Как вчера, когда вы спасли нас?
– Да. В трюме «Матрицы» есть люк, через который мы опускаем вниз плетеную деревянную сферу. Механизм позволяет ей опускаться и подниматься. Наши сборщики входят в шар и достигают глубин моря.
– Сборщики?
– В глубине Сухого моря есть много полезных растений – и лекарственных, и разных других, которые мы используем в своих целях.
– Невероятно! – воскликнула Эмбер. – Просто невероятно!
– Расскажите нам, откуда вы родом. Что там за земли?
– Это не земли, а целая страна. То, что от нее осталось…
– Разве Сухое море покрывает не всю планету?
– Нет, думаю, оно занимает лишь небольшую часть материка.
– И там, откуда вы пришли, выжили только дети? А взрослых что, нет? – спросил один из стоявших сзади мальчиков.
– Э-э… Взрослые есть, – помрачнев, призналась Эмбер и пустилась в долгий рассказ о том, какими стали отношения между пэнами, жрунами и циниками. А затем поведала о жизни на острове Кармайкла, добавив, что они отправились на юг в надежде узнать, что замышляют циники.
Эмбер говорила без остановки почти час.
– Почему взрослые агрессивны? – спросила Фаэллис. – Вы пытались с ними поговорить, как-то помириться?
– Невозможно, – ответил Тобиас. – Они теперь стали похожи на диких животных. Все, что им нужно, – засунуть нас в свои запряженные медведями гигантские клетки.
– Наша цель – узнать, зачем они похищают пэнов, – повторила Эмбер. – Организованны ли они и кто такая эта их королева.
И понять, почему она хочет поймать меня любой ценой! – подумал Мэтт. – А еще есть Ропероден…
– Красивое имя – «пэны»! – заметила Клемантис. – Мы зовем себя «народ Гайя»[2].
– Гайя? – переспросил Тобиас. – Что это значит?
– Изначально Гайя была божеством древних греков. Символом всемогущей Земли, ее душой. Именно она устроила Бурю, чтобы наказать взрослых за то, что они с ней творят. Она пощадила нас и преобразила, чтобы мы стали относиться к ней более уважительно, жить с ней в гармонии. Раньше мы все были…
– Клемантис! – оборвала ее Орландия.
Мэтт ощутил беспокойство капитанов. Потом Фаэллис продолжила:
– Просто посмотрите на нас, в наши клетки проник хлорофилл, мы стали ближе к природе, можем чувствовать разные вещи – дрожание деревьев, например. Ветер поет нам песни, и мы останавливаемся, чтобы их послушать. Наша жизнь полностью изменилась.
Мэтт все же задал вопрос, который некоторое время вертелся у него на языке:
– Вчера вы приняли нас за представителей какого-то племени. О чем речь?
– Есть еще дети, пэны, как вы их называете. Они выжили в Бурю, но они не такие, как мы, они похожи на тебя – не получили благословения Гайи. Они разбросаны по Сухому морю и образуют небольшие племена, которые пытаются на нас нападать.
– Значит, у вас есть враги? – огорчилась Эмбер.
– Да, они завидуют всему, чему мы научились после Бури.
Мэтт оглядел стоявших перед ним людей Гайи. Почему так получилось, что они изменились сразу все и таким образом? Почему остальные жители Слепого леса не подверглись этим изменениям?
– А вы знаете, почему в вас произошли эти… изменения? – спросил он. – Откуда эта чувствительность к хлорофиллу?
– Это выбор Гайи.
– Наверняка есть более реалистичное объяснение. Вы об этом не думали?
Один из мальчиков быстро шагнул к нему и поднял длинную палку, похожую на рапиру, с кончиком, покрытым чем-то розовым, напоминавшим раздавленную жвачку. Этот кончик остановился прямо перед носом Мэтта.
– Проявляй уважение к Матери Гайе! – воскликнул он надменно.
Мэтт отступил, и разговор на этом закончился. Членов Союза трех усадили на скамейку под навесом, и они смогли любоваться пейзажем.
Небо почти полностью очистилось, теперь на нем виднелись лишь редкие облака. Экипаж проверял своих воздушных змеев, перебирался по вантам; время от времени капитаны выходили из рубки, чтобы руководить маневрами. Мэтт заметил небольшие железные воронки, которыми, отдавая команды, пользовались офицеры. Это был единственный способ связи между рубкой и остальным кораблем. Кроме трех девочек, на судне находились только мальчики. Мэтт догадался, что старшие мальчики – что-то вроде гвардии: на поясе каждый носил деревянную рапиру. Те, что помладше, составляли офицерский корпус, их можно было узнать по сделанным из половинок скорлупы гигантского ореха шлемам, остальные служили простыми матросами и солдатами.
– Они очень обидчивы, когда разговор заходит об их происхождении! – заметил Тобиас.
– Они что-то скрывают, – предположила Эмбер. – Видели, как Орландия одернула Клемантис, когда та чуть было не сказала лишнее?
– Не нравится мне это, – признался Мэтт. – Почему другие пэны, живущие в Сухом море, хотят с ними воевать? Какой в этом смысл? Наоборот, все должны помогать друг другу.
– Мы первые пэны твердой земли, которые с ними столкнулись, – заметил Тобиас. – Плюс мы исследователи, что дает нам право назвать их так, как нам нравится. Люди Гайи – это чушь, предлагаю назвать их клорофилловыми пэнами, через «к» – чтобы подчеркнуть их своеобразие.
– Ну, раз ты так хочешь, – засмеялся Мэтт.
Внезапно раздался громкий звук: Мэтт увидел, как один из офицеров что было сил дует в трубу.
– Что происходит? – заволновался Тобиас.
С нижней палубы прибежали несколько клорофилловых пэнов, облаченных в броню из хитина. Пока они размахивали луками, другие прикатили четыре больших арбалета на колесах и установили их по правому борту.
Члены Союза трех молча наблюдали за маневром.
Пэны жестикулировали и показывали руками куда-то вдаль. Мэтт посмотрел в том направлении и увидел пульсирующий среди листвы менее чем в сотне метров от корабля красный свет.
Заметив на палубе Орландию, Мэтт крикнул:
– Что-то случилось?
– Красный Реквием.
– Это опасно?
Орландия повернула голову и посмотрела на него. Девочка явно была в панике.
– Нет ничего хуже во всем Сухом море.
11. Изгнание
Тобиас вздрогнул:
– Большое чудовище, да?
Орландия пыталась справиться с тревогой, стараясь держать в поле зрения одновременно красный свет, команду корабля и членов Союза трех.
– Что-то вроде гигантского осьминога, который обвивает своими щупальцами ветки и перебирается по ним с дерева на дерево. Пульсация выдает его раздражение – чем она сильнее, тем более явно спрут готов напасть. Если он окажется метрах в пятидесяти от нас, выбора не будет, придется сражаться.
– А эту дрянь трудно убить? – спросил Тобиас.
– Если начнется бой, все, что мы можем сделать, – выиграть время прежде, чем он нас уничтожит или устанет, в этом случае мы спасены. Но убить
