Дела Тайной канцелярии - Виктор Фламмер (Дашкевич)

– А если не буду? Опять в колодки?

– А куда ты денешься? – удивился Афанасий. – Будешь, как миленький будешь. Ну, что делать, знаешь? – Он выжидательно уставился на черта, но тот не шелохнулся.

– Давай, чертяка, – поторопил его Афанасий, – вставай на колени, руки за спину, башку опусти. Не важно, что ты там себе думаешь, черт должен хотя бы выглядеть покорным, когда слушает хозяина.

Чертяка только ухмыльнулся. Афанасий вздохнул. Вверх взметнулась тонкая струйка мельчайших брызг крови, и черт оказался перед ним на коленях. Вероятно, он сам не понял, что произошло, потому что смешно таращил глаза и даже приоткрыл рот. Афанасию всегда нравился этот эффект его силы. Кровь колдуна, как он сам называл свою способность, всегда действовала на чертей безотказно и производила неизгладимое впечатление.

– Рот закрой и слушай внимательно, – велел колдун, – по этим правилам ты будешь жить ближайшие… много лет.

Зачитав правила, Афанасий потрепал черта по макушке.

– Видишь, все не так и сложно. Станешь слушаться – буду хвалить и тешить, не станешь – не обессудь. Прежние хозяева тебе покажутся агнцами небесными. Можешь спрашивать, если чего не понял.

Черт, словно проверяя способность говорить, открыл рот, снова закрыл и только потом произнес:

– Как вы это сделали? Это не сила приказа.

– Узнаешь, когда мы с тобой сработаемся. И силу моего приказа тоже узнаешь, – заверил его Афанасий. – Правила понял?

– Понял, – ответил черт и спустя мгновение добавил: – Хозяин.

– Вот и ладненько, – потер руки Афанасий, – ты бывший фамильяр, поэтому учить делать твою работу я тебя не буду. И отдавать дурацкие приказы, как то – почистить мне сапоги или прибраться в покоях, тоже не собираюсь. Сам все знаешь и сделаешь. В доме должно быть чисто, горшок и помои вынесены, одежда и обувь, хозяйские, и твои чертячьи портки тоже должны быть в порядке.

– Здесь очень грязно, хозяин, – заметил черт, – непохоже, что вы придерживаетесь своих же правил.

– А это – не твоего ума дело, наведешь порядок – станет чисто, – пробурчал Афанасий и приказал: – Встать.

Придирчиво осмотрев вскочившего на ноги черта, он добавил:

– Ноги ровно, руки по швам, голову опусти.

Увидев желаемое, Афанасий удовлетворенно улыбнулся:

– Ну что же, уже лучше. Ладно, чертяка, хоть темень зимой в Петербурге, а время еще не позднее, пойдем, отведу тебя кое-куда, похарчим.

На пороге кухмистерской черт остановился словно в нерешительности. Оно и понятно, вряд ли прежде он бывал в подобных заведениях.

– Заходи, не боись, – подбодрил его Афанасий, и черт сделал шаг внутрь. Они прошли через просторную главную залу – народу было много, трудовой люд ужинал после праведных трудов – и вошли в залу поменьше. К ним поспешила хозяйка, полная аккуратная вдовушка, с которой Афанасий был давно знаком.

– Афанасий Васильевич! – возопила она. – Да как же? Какими судьбами? Давненько вы, ваше благородие, к нам не захаживали.

– Вот, – сказал Афанасий, – теперь зашел, а это черт мой, Владимир, его привел столоваться.

– Владимир? – удивленно воззрилась на черта хозяйка. – А как же?.. – но, глянув на лицо гостя, она осеклась.

Чертяка заметно робел: видимо, сильные запахи и непривычное место сбили его с толку.

– Сразу за месяц оплатить желаете? – засуетилась хозяйка.

– Конечно, как и раньше. – Афанасий полез в карман за кошелем и принялся отсчитывать монеты.

– Сию минуту сделаю расписочку. – Хозяйка удалилась. Афанасий обернулся к черту.

– Голову вниз. Не зыркай на людей, пугаются, – сказал он, – да и меня этим позоришь.

В этот раз черт послушался, и Афанасий удовлетворенно улыбнулся.

– Вот то-то же. А теперь слушай. Будешь бегать сюда дважды в день. Это лучшая кухмистерская, кормят тут прилично, дают много. Видел, сколько народу? Все потому, что хозяйка – баба честная. Но ты все равно следи. Если начнет обманывать – сразу мне докладывай. В общей зале тебе жрать нельзя, ты сюда сразу иди. Здесь тебе еды дадут, а потом отправляйся в чертячью залу. Правда, я за все эти годы ни одного черта в ней так и не видал. Не любят хозяева вашего брата в кухмистерских кормить. Помои да объедки подешевле. – Он усмехнулся. – Вот там сиди и жри. А вообще погодь, пойдем-ка покажу. А то попрешься не туда, опять честной люд перепугаешь.

Он отвел черта в маленькую пустую комнату без окон. Четыре стены и дверь, никакой мебели. Комната не отапливалась, но в кухмистерской было тепло, и за счет этого в комнатке оказалось вполне терпимо.

– Вот ваша чертячья столовая. Тут и жри, – сказал Афанасий и отстегнул от кольца ключ, – как пожрешь, домой иди. А я в трактир схожу, мне в кухмистерских столоваться не по чину.

Афанасий забрал расписку, а черту выдали большую миску густого мясного варева. И колдун почувствовал слабую, но отчетливую радость. Чертяка заерзал, было видно, что он прилагает усилия, чтобы оставаться на месте.

– Можешь идти, – разрешил Афанасий, – жри медленно, как человек. Так лучше наешься. А как сожрешь, снова сюда приходи, еще кое-что получишь. – Он подмигнул черту, и тот исчез. – Будет ведь добавка? – спросил он у хозяйки.

– Конечно, пирожки сегодня с капустой. Побольше вашему Владимиру отсыплю, уж больно он задохлик, – рассмеялась та.

В трактире Афанасий не удержался и все-таки принял маленько на грудь. А что, день был тяжелый и хлопотный, а назавтра праздник и выходной, можно было и расслабиться. И теперь, на темной лестнице, он, чертыхаясь, скреб ключом по дверному замку, не в силах попасть в скважину.

Внезапно послышался щелчок, и дверь распахнулась. На пороге стоял черт, в его руках приветливо мерцали свечи в трехрогом подсвечнике. Черт несколько мгновений разглядывал хозяина и только потом сделал шаг назад и слегка склонил голову. Что же, уже достижение. Конечно, черт вел себя совершенно непотребно. И Афанасий знал, что ему прекрасно известно, как надлежит держаться с хозяином. Но наказывать за дерзость колдун не спешил. Ежели сразу проявлять чрезмерную строгость, это лишь породит в изворотливых чертячьих мозгах новые каверзы. Так преданного черта не воспитать. Владимир дерзит намеренно, ждет, не впадет ли хозяин в ярость. Но при этом не слишком бесстыден, будто еще не решил, станет слушаться или начнет пакостить, как канцеляристу Якову, изображая дурачка.

Афанасий прошел в переднюю, уселся на сундук и в упор посмотрел на черта. Что он сделает? Попытается смыться? Так и будет стоять и глазеть? Или все-таки выполнит свои обязанности? Настроение у колдуна было самое благодушное, поэтому он улыбнулся и спросил:

– Что, чертяка, задумался? Не знаешь, что делать? Давай подскажу.

– Знаю, но не хочу, – не пряча взгляда, ответил черт.

– А чего ж не