Когти Тьмы - Семён Нестеров
Внимательно поглядывая на стены, чтобы не получить арбалетный болт в грудь, маг подошёл к вратам и, немного поколебавшись, зашёл в лагерь. Шахтёрский городок выглядел так, будто подвергся недавно вторжению орков, с тем лишь исключением, что трупов было гораздо меньше. Следы грабежа, а кое-где и пожара, разрушенные стены хижин, из которых вырывали доски и столбы для сооружения ящиков и носилок, затоптанные кострища и всюду отпечатки ног, как будто бы тысячи людей носились взад-вперед, соревнуясь в беге. Лагерь было не узнать, но молодому чародею было не до того, чтобы рассматривать окружающий статичный пейзаж, так как отовсюду он ждал возможного нападения, и будто охотящийся мракорис, высматривал любые признаки хоть малейшего движения. Пару раз он заметил какое-то шевеление в хижинах, где прятались напуганные рудокопы. Как только они видели красную мантию, то вжимались в пол, старясь притвориться мёртвыми. Один парень не выдержал, и при приближении чародея дал стрекоча. Даже если бы маг захотел поразить его огненной стрелой, то едва ли бы смог, столь поразительный темп удалось развить напуганному бедолаге. К его несчастью, он нёсся с такой скоростью, что и сам не успевал смотреть под ноги. В результате, он оступился и свалился с откоса на крыши нижестоящих хижин. Наспех сколоченный из гнилых досок кров не выдержал такого вторжения и с треском провалился. Снизу донёсся лишь предсмертный хрип — судя по всему, несчастного проткнуло какой-то надломленной палкой.
Невольно Мильтену вспомнились лекции наставника. Как учил Корристо, человека убивает не опасность, а его собственный страх и невозможность в результате с этой опасностью совладать. Учение Инноса говорило о том, что с божественной помощью можно преодолеть любую опасность, любое препятствие. Человек должен придерживаться своего пути и предназначения, и пока он не свернёт с него, ничто не способно повредить ему. Времени осмыслить и заново обдумать эти положения доктрины у Мильтена было достаточно, пока он восстанавливался в лаборатории Риордана после обморожения. С учётом расправы над всеми магами местного круга огня, напрашивался вывод, что все они, кроме выжившего молодого адепта, пошли против воли Инноса и поплатились за это. А ведь незадолго до этого он, действительно, вступил в прямую конфронтацию с наставником. Остальные маги круга поддержали своего лидера, несмотря на приведённые учеником аргументы. Мильтен старался отгонять эту мысль, потому что она слишком сильно подпитывала гордыню, заставляла думать о себе лучше, чем о других. Это противоречило другой заповеди магов огня, которая призывала жить в смирении и отвергнуть мирские грехи и эгоистические помыслы. Возможно, его час просто ещё не пробил, и у судьбы были другие планы. Кто знает какие? Может, когда придёт его время, то смерть покажется молодому магу избавлением?
С такими тяжёлыми мыслями служитель Инноса зашёл в ворота внутреннего, уже каменного замка, которые также были открыты. Ни стражей, ни мародёров — никого. Крепость будто бы спала глубоким сном, напоминая древнюю покинутую твердыню. Воистину, только люди делают поселения живыми — без них уже за один день даже самый крупный и современный город превратится в некрополис. К счастью, нежити пока тоже не наблюдалось, хотя окружающий пейзаж свидетельствовал в пользу возможного скорого её появления. Облачённый в красное путник осторожно шёл к обители магов, оглядываясь во все стороны. Земля во дворе замка была измазана кровью и как будто бы маскировала мага огня. Около некоторых стен лежали трупы, которые кто-то в спешке туда оттащил. Мильтен уже был рядом с входом в бывшую обитель магов, когда услышал хриплый голос:
— Маг… Подойди…
Голос был со стороны груды трупов, и на мгновение почудилось, что сам Белиар вложил эти слова в уста мертвеца. Однако же всё оказалось проще — один из них был ещё жив. Он потянулся к магу слабой рукой, пытаясь жестом подозвать к себе. Лицо его было бледным, а через всю левую половину тянулся старый уродливый шрам. На нём не было сапог, видимо, кто-то уже присвоил их себе, однако украшенный мехом панцирный доспех всё ещё был надет. Вне всяких сомнений это был один из телохранителей Гомеза по прозвищу Шрам. От него можно было ожидать любой подлости, но чутьё подсказало адепту Инноса, что на этот раз бояться нечего. Он не раз пересекался со Шрамом, но сейчас в привычно холодных глазах этого зачерствевшего воина было что-то иное, будто бы искра человечности озарила их накануне смерти. На всякий случай, взяв в руку руну огненной стрелы — самую быструю в его арсенале, Мильтен подошёл к этой ужасной свалке из мертвецов. От неё уже начинал исходить трупный запах, но всё ещё преобладал железный запах спёкшейся крови. Мурашки невольно поползли по спине молодого мага при виде такого количества убитых. Что же случилось в замке накануне или сразу после падения барьера?
— Не обращай внимание на моих друзей, — сипло прошептал Шрам, попытавшись даже указать рукой на кучу тел, из которой сам едва вылез, — мы тут прилегли отдохнуть, если не возражаешь.
Губы одного из сильнейших людей старого лагеря пересохли, и он явно потерял много крови. Слова ему давались с большим трудом и чтобы расслышать, пришлось подойти ещё ближе. Ещё пару дней назад этот несчастный
