Эпифания Длинного Солнца - Джин Родман Вулф
– И тем не менее будь добр, постарайся, – велел Шелк, – а я, со своей стороны, постараюсь тебя понять – тем более что вопрос крайне важен.
– Тогда позволь, я начну с железа: может, так оно выйдет доходчивей. Вот мы с тобой говорили о железе. О литье из железа и так далее.
Шелк согласно кивнул.
– На самом деле, кальд, железом в народе зовут три разных материала. Самый распространенный – просто мягкая сталь, любая сталь с низким содержанием углерода. Раскатанную в листы, ее называют жестью и порой лудят… то есть покрывают тоненьким слоем олова. Заметь: настоящий, цельный слиток чистого олова хоть раз в жизни видели считаные единицы.
– Дальше.
– Когда ты любовался тем кузнецом, ковавшим подковы, именно она на подковы и шла. Возможно, он называл ее железом, но на самом деле была это мягкая сталь, сплав железа с самой чуточкой углерода. Если углерода к железу добавлена целая куча, это уже литое железо, а вернее – чугун, тот самый сплав, из которого мы кое-что льем в литейке. Ковать чугун на манер кузнецов нельзя: вмиг расколешь.
– Да, помню: ты говорил, что литое железо хрупко.
– Верно, и еще как! Вообще, применений ему существует куча, но на броню, или на боек молотка, или еще на что-то подобное он не годится.
Сделав паузу, Ласточка перевел дух.
– Ну а третий номер – ковкое, или сварочное железо. Вот это вправду железо, хотя обычно шлака в нем тоже хватает. Берем чугун, выжигаем из него углерод и прочее по мере надобности и… Выходит оно довольно мягким, гнуться может сколько угодно. Обычно идет на вычурные решетки для окон и тому подобные украшательства.
– Ты до сих пор не сказал ни слова о бронзе.
– Я думал, так будет понятнее, кальд. Видишь ли, обычно бронзой люди зовут множество сплавов – пару дюжин уж точно, поскольку все они с виду похожи на бронзу. Однако в большей их части попросту куча медно-свинцового сплава, а олова нет вообще. Олово – настоящее олово – дорого чересчур.
Шелк в нетерпении переступил с ноги на ногу.
– Из-за этого настоящая бронза – тоже металл недешевый. Настоящая бронза – не та, которую ты получишь, покупая «бронзовую» фигурку кого-нибудь из богов – это сплав меди с оловом, один к одному. Доля олова на долю меди.
– И все?
Ласточка закивал.
– Все. Сплав – проще некуда, но свойства, свойства-то каковы! Прочнее стали, почти так же упруга; хочешь – куй, хочешь – вари ее, хочешь – точи, фрезеруй… по простоте обработки только литому железу и уступает. Я в этом могу поручиться, так как мелкие детали – в основном втулки да червяки для крупных червячных передач – мы до сих пор делаем из нее. Но когда я еще в мальчишках тут бегал, старшие рассказывали, что в прошлом из нее обычно головы лили, и старые талосы с этими бронзовыми головами найдутся в городе даже сейчас.
Шелк прислонился к дверному косяку. Устал он изрядно, причем еще до завершения парада, а вечером ему предстоял званый ужин, и, вспомнив об этом, твердо решил до восьми выкроить хоть часок для сна, что бы ни произошло.
– А можете ли вы лить из бронзы – из этой, настоящей бронзы – не хуже, чем из латуни?
– Лучше, кальд, точно могу сказать! Льем же мы из нее червяки, о которых я поминал, а после только направляющие поверхности на станках доводим. С ней, кстати, и быстрее гораздо, так как доводки и шлифовки требуется куда меньше. Одна беда: дорога она из-за дороговизны олова.
– Но олово у вас есть? Сию минуту, в наличии?
– Есть, – кивнул Ласточка, – нам же нужна бронза на червяки и так далее.
– Значит, на сем варианте и остановимся. Пустите на головы бронзу.
– Тогда мне, кальд, цену придется поднять. Как ни жаль, а придется. Даже если закажешь двух или трех.
– Стало быть, поднимай. Однако о ценах, – добавил Шелк, успевший истосковаться по креслу коричневой кожи, в котором еще недавно с таким удобством сидел, – лучше поговорить, вернувшись в твой кабинет. И не забудь о нагрудных и брюшных пластинах двойной толщины. Очевидно, из-за них заказ также станет немного дороже, как и из-за стальных зонтиков, предложенных майтерой… хотя их, пожалуй, следует называть щитами.
– Ненастье скоро утихнет, – к всеобщему удивлению, объявила Мукор, – а я устала.
– Ей нужно присесть, – сказал Шелк Ласточке, – и мне тоже, но прежде я должен задать тебе еще вопрос, насчет руки майтеры. Вон там, у нее в корзинке… майтера, будь добра, покажи ему руку.
– Человек… р-резать, – вставил Орев, устроившийся на верхней кромке занавеси.
О чем он вспомнил – что рука майтеры Мрамор отрублена Кровью, или что сам Кровь убит, заколот рукою Шелка, точно жертвенное животное – этого Шелк понять так и не смог.
Майтера Мрамор передала корзинку Ласточке, а тот, откинув в сторону край белого полотенца, прикрывавшего безжизненную кисть руки, поднял ее, на вид – в точности как ладонь женщины преклонных лет, если бы не короткий цилиндр серебристого металла, торчащий из запястья.
– Толику жидкости я потеряла, – пояснила майтера Мрамор, – но не так уж много. Внутри там и клапана, и датчики давления… уверена, это ты знаешь сам.
Ласточка с отсутствующим видом кивнул.
– Только трубки надо как-то срастить. Те, по которым нагнетается и откачивается жидкость, приводящая в движение пальцы.
– Мы будем весьма благодарны тебе, управляющий, – заговорил Шелк, – если ты согласишься помочь майтере всем, чем сумеешь. Правда, платить ей нечем, но, наверное, заплатить за нее смогу я, если цена окажется по карману… ну а если нет, непременно придумаю, как с тобой рассчитаться.
– На этот счет не волнуйся, кальд, – заверил его Ласточка, уложив отрубленную кисть в корзинку. – Мы с радостью поможем майтере, чем только сможем, исключительно из уважения к тебе. Трубки для нагнетания и откачивания жидкости срастим, хотя работа, конечно, тут требуется тонкая…
Майтера Мрамор заулыбалась, блеснув металлом лица.
– С несущими деталями затруднений, по-моему, возникнуть вообще не должно… вот только внешний вид пострадает. С починкой оно всегда так.
– Не страшно, ничуть не страшно, – заверила его майтера Мрамор.
– Самая трудность… прошу прощения, кальд… – С этими словами Ласточка затворил дверь, единственный источник света по эту сторону парусиновой занавеси. – Майтера, если не сложно, подними на минутку руку. Кальду нужно кое-что показать.
Майтера Мрамор послушно подняла изувеченную руку.
– Загляни внутрь, кальд, – продолжил Ласточка, указывая пальцем на срез, – а ты, майтера, попробуй, пожалуйста, пошевелить пальцами. Сделай вид, будто за нос меня схватить собираешься.
В темных недрах разрубленной руки замерцали крохотные искорки, огоньки не больше булавочного острия величиной, живо напомнившие Шелку алмазные россыпи под брюхом круговорота.
– Вот! Видишь, кальд? Это стеклянные нити вроде очень тонкой
