Академия Слов - Сенни Роверро
«Кому в России могло прийти в голову назвать ребёнка Эдгаром?» – в который уже раз подумала я. «Ну твои родители назвали же тебя Мирабель. Чудаков под этим небом достаточно,» – язвительно ответил внутренний голос.
На самом деле Алла Николаевна ничем не болела. Ей просто заплатили за то, чтобы она взяла больничный на этот год. Заплатило, кончено, Министерство. Выбор пал, кстати, на правильного преподавателя - она истово ненавидит тёмных, ибо именно по вине Гитлера погибла вся её семья, и не болтлива.
- Очень приятно, - совершенно искренне ответила я, принимая рукопожатие. Ну не получалось у меня воспринимать его ни как врага, ни как даже противника! Только как человека, которого, как и почти всех, смогли убедить во лжи. "Окна Овертона" это вещь, которой вообще мало кто может сопротивляться. - А у нас, кстати, сейчас вроде как раз ваша пара, - посмотрев на наручные часы, резюмировала. - Похоже, нам суждено опоздать вместе. Хорошо всё-таки опаздывать на пары спасая преподавателя. Пожалуй, единственный случай опоздания, когда тебе точно не предъявят выговор. Идёмте, мои одногруппники хоть и любят свою учёбу, но правило "пятнадцати минут" при возможности всё равно используют.
По пути до Академии пришла к выводу, что не так уж и плохо всё вышло. Если у Соколова и были сомнения на счёт меня, то вряд ли они есть теперь. А если и появятся, то я получила ещё один рычаг давления - благодарность за спасение. Он должен мне жизнь, и я не премину ему об этом напомнить, если потребуется. Ну а что? Манипулировать надо грамотно.
В Академии, стоило мне перешагнуть порог, ко мне пристал тот самый цифровик. За неделю, что он никак не мог от меня отстать, я узнала, что его зовут Дмитрий, он любимчик девушек, он обожает загадки, он кошмар какой упорный (горные бараны по сравнению с ним нервно курят в сторонке, уж я-то это прочувствовала на себе) и он довольно забавный. По крайней мере мне нравилось над ним слегка издеваться - так, по мелочи.
- Солнцева, скажи ответ! - потребовал он с ходу.
Да, он всё ещё про ту загадку с тьмой и светом.
- Но во-от, - насмешливо пропела я. - Ни "здравствуй", ни "до свидания", сразу претензии и требования пошли! Что за парни нынче, просто кошмар!
И для пущей театральной трагичности приложила изящно изогнутое запястье тыльной стороной ко лбу, на манер трепетной дамы века эдак девятнадцатого с тонкой душевной организацией, закатывая глазки. Соколов, идущий рядом со мной, издал тихий смешок и явно заинтересовался сценой. По крайней мере, бросив на него мимолётный взгляд, я увидела весёлый интерес в лучистом взгляде, направленном на нас. Ну да, про наши с Дмитрием взаимоотношения и их мотивы по всей Академии уже байки ходят. Всё гадают, чем я смогла заинтересовать такого красавчика. А я не заинтересовываю его, я над ним издеваюсь, вот и всё.
- Р-р-р, Солнцева, ты хуже ведьмы, знаешь? Даже они, и то менее вредным характером обладают, - о да, за эту неделю Дмитрий уже дошёл до той точки кипения, когда можно начинать рычать. Хе-хе-хе.
- Я не вредничаю, - мило улыбнулась я, прикусила губу и для наглядности похлопала глазками. - Я жду пока ты либо дойдёшь до ответа сам, либо признаешь, что тебе не по силам решить подобную задачу. Это ведь не потому, что ты глупее, просто твой тип мышления для подобного не предрасположен.
- Ладно, - его аж перекосило. - Я не могу отгадать эту загадку. Говори ответ!
- Разбалансировка, - вздохнула я, поощрительно похлопав его по могучему плечу. - Ты был прав, когда рассудил, что и Тьма, и Свет при неправильном использовании или при неправильной трактовке опасны в равной степени. Тебе нужно было видоизменить вопрос "Что опаснее, Тьма или Свет?" на "Что опаснее в делах Тьмы и Света?". И тогда ответ становится очевидным для любого пробуждённого - нарушение баланса между ними. Вот и всё.
Глаза Дмитрия полыхнули каким-то нездоровым восхищением, и он вдруг выдал:
- Да ладно! Действительно очевидно! А можешь ещё что-нибудь подобное загадать? Я попробую сам отгадать.
"Ты что, с ума сошёл что ли?" - пронеслось у меня в голове голосом Карлсона. Он мазохист или как?
- Загадаю, - вздохнула я, со снисходительным сочувствием посмотрев на него. - Только не сейчас. Сейчас мы с тобой опаздываем на занятие. Повезло, что опаздываем хотя бы в компании профессора.
Таня между парами устроила мне допрос с пристрастием. В прочем, если учесть, что я за время учёбы ещё ни разу до этого не опаздывала, чего-то подобного и следовало ожидать. Она же волнуется... За меня, ага. Иногда за это становилось стыдно. Я, пожалуй, была последней, за кого кому-либо стоило переживать.
Пришлось пересказать всё, что произошло, но с небольшими коррективами. От подруги у меня лишь один секрет – тот же, что и ото всех. Остальное я рассказываю ей без каких-либо опасений. Потому что знаю, что если я прошу её не рассказывать о чём-то никому, то дальше неё история не пойдёт.
– Ну во-о-от, – с наигранной обидой протянула Таня, когда я закончила рассказывать. – Как что-то интересное, так сразу нельзя рассказывать! Как всегда!
И очаровательно надула губки.
– Ну не обижайся, – рассмеялась я, глядя на эту картину. – Ты же сама понимаешь, что нам не стоит портить репутацию новому профессору.
Конечно, она всё понимала, но когда ты – чей-то друг, то иногда приходится вот так вот безобидно оправдываться. В своё время я долго училась не воспринимать это как бесполезную глупость или вовсе унижение. Усмирить не видящий логики разум и гордость не так уж просто, но я смогла. Им, людям, это зачем-то надо, а значит, я буду это делать.
– Понимаю, – печально вздохнула Таня, опустив ресницы, но я успела увидеть зажёгшийся в её глазах огонёк азарта. И вот она уже предвкушающе протянула. – Интересно, кому он так не угодил, что его даже убить хотят?
Вот же... Подруга у меня авантюристка на всю голову. И мне далеко не всегда удаётся её остановить, удержать от глупых на мой взгляд и объективно рискованных
