Невеста клана - Ольга Шах
Передохнув несколько мгновений, Марк снова взялся за свою ношу, торопясь закончить работу до заката, потому что хозяин экономил на свечах, а в темноте работать было бы затруднительно. Наконец, работа была выполнена, и Марк вытянулся на своём топчанчике в сарае. Подстилка была ему явно коротка, так что ему приходилось выбирать, что сегодня будет свисать с него – ноги или голова. А сейчас он сидел, прижавшись к доскам сарая и вытянув гудящие ноги. Мысли в его голове были медленные и какие-то тягучие, он уставал так, что обычно засыпал даже в таком сидячем положении. Но сегодня сон не шёл к молодому человеку.
Он думал о доме, о том, что после неудавшейся свадьбы сестры был озлоблен на весь мир. Перестал разговаривать даже с отцом… и с друзьями, которых сам же и обманывал…
А ещё он обманывал сам себя – никакое осуждение или злые шепотки за спиной, даже отлучение от храма Великого не стоят того мерзкого поступка, на который он пошёл, когда отец предложил ему провернуть операцию с замужеством Эйлис.
- Хорошо хоть, что перед тем, как попасть сюда, успел устроить судьбу этой дурочки, Полины! – горько усмехнулся Марк и подошёл к высокому забору, которым была огорожена ферма свиновода – Пожалуй, я буду вынужден просить его о досрочном расторжении нашего контракта.
Парень на дрожащих руках подтянулся и перемахнул через забор. Он торопливо брёл, сам не зная куда. Он просто очень хотел с рассветом оказаться как можно дальше от этого места. А ещё ему оставалось только молиться, чтобы фермер и его сыновья не смогли отыскать его в лесу, как в прошлый раз. Тогда он бы простыми ожогами на руках точно бы не отделался. Он упрямо брёл куда-то в темноте, пока не упал без сил.
Высокие деревья заслоняли ночное небо. Только где-то наверху висел узкий серп молодого месяца, да тускло блестела пара звёзд на предрассветном небосклоне.
- Простите меня, ребята! – бормотал Марк – Простите, если сможете.
Ему казалось, что он очень ошибся в своей жизни и даже понимал, где именно…
***
«Полина»
Девушка, с которой Марк пришёл в этот дом несколько седьмиц тому назад, давно проснулась, но по-прежнему валялась на кровати, задумчиво рассматривая потолок. Она протянула руку и сделала большой глоток прямо из горлышка бутылки, которую оставил вчера один из её клиентов.
Отчего-то ей вдруг вспомнилась та, старая жизнь, которую он и позабыла-то давным-давно… женщина закрыла глаза, но всё равно увидела и свою мать с неизменными авоськами, и девочку, которую та волокла за собой.
- Сегодня мы навестим маму Наташу, Полинка! – наставительно говорила пожилая женщина и заглядывала в угрюмое лицо ребёнка – Я надеюсь, что ты обнимешь маму и скажешь, что ты очень по ней скучаешь, не так ли? Вот, посмотри, мы принесём ей вкусности, сок и фрукты. Мама тебе обрадуется и непременно выздоровеет.
Но ребёнок не хотел идти в наркологию, Полина бурчала что-то себе под нос и только ниже опускала голову. Наверное, она больше не верила в то, что в голове мамы Наташи что-то перемкнёт, она обрадуется своей дочери и перестанет пить.
А потом всё изменилось к лучшему – та женщина умерла, ребёнка поместили в детский дом, так что уже никто не мешал «маме Наташе» искать свой, особый смысл жизни.
Лишь только иногда она вспоминала, что у неё погибла старшая дочь, что младшая сейчас попала в детский дом. И ей там наверняка несладко. Она плакала пьяными слезами и клялась, что непременно изменится… потом её новый сожитель наставлял ей синяков, и «мама Наташа» снова топила горе и обиды на весь мир знакомым способом.
Вот и в ту ночь было также…
- А какое сегодня число? – закурив сигарету, вдруг спросил новый сожитель, почёсывая волосатую голую грудь.
«Мама Наташа» посмотрела на своего мужчину с удивлением и некоей долей гордости за то, что тот решил озаботиться нынешней датой.
- Пятнадцатое… вроде… - подумав, сказала женщина – О, как! А выходит, что сегодня у доченьки моей, у Олеськи, година. Надо бы съездить на то место, дочка, как-никак!
Мужику было всё равно, где бухать, так что уже совсем скоро они вывалились из старенького ПАЗика где-то на полустанке и пошагали в лес.
- Вот тут и разбилась на мотоцикле моя кровиночка, моя Олесенька! – выпив пару пузырей, даму потянуло на лирику, она вздыхала и вытирала пьяные слёзы рукавом вытянутого свитера – ветка лежала на дороге, вот парень её и не справился со своим мотоциклом. Мать с Полькой приехали тогда опознавать. А я уж только на похоронах девочку свою и видала. Эх, Шиза, тебе бы ещё жить да жить!
- Какая… Шиза? – икнул мужик и с недовольством посмотрел на свою собутыльницу - Её же вроде иначе звали?
- Олеся Николаевна Сергиенко её звали – огрызнулась агрессивно настроенная женщина и стала подниматься, решив, что её дочь только что оскорбили.
Мужик столь же привычно поднял в земли то, что там было, в данном случае камень, и зарядил своей подруге в висок. Та упала и больше не двигалась. Последняя бутылка закончилась на удивление быстро, мужик поднялся на нетвёрдых ногах и позвал свою подругу:
- Харе валяться! Скоро ночь будет, давай домой. – он слегка пнул женщину, чтобы до той быстрее дошло, но та не пошевелилась.
Мужик огорчённо вздохнул и поволок тело к старой угольной выработке, что ли… скинул труп в глубокую яму и стал забрасывать комьями земли. После чего снял засаленную кепку, отдал дань мёртвой. И на ватных ногах побрёл куда-то по дороге. А после, вернувшись в квартиру «мамы Наташи», завалился спать. Ничего особенного в его жизни не произошло. На работу его сожительница не ходила, с дочерью-детдомовкой который год не общалась. Да и соседей, и тех достала. Горевать по ней было некому.
- А неча было барагозить ей по пустякам – так он пояснял своим собутыльникам, которые всё так же собирались
