Дремир. Беспечные. Том 3 - Ник Вернер
Киран сам оседлал грифона, попрощался с Мартином и вылетел в сторону туннеля в Каанно-Тану. Там он приземлился у входа в туннель и устроил террор.
Нет, его грифон никого не съел, и Киран даже пальцем никого не тронул, но вид нахмурившегося Кирана, скрестившего руки на груди, и стоящего рядом с ним грифона вселял ужас во всех покидающих туннель, а расправленные вдоль земли огромные крылья почти полностью перекрывали половину туннеля со стороны выхода и не давали этот «ужас» обойти без досмотра.
Досмотром ни Киран, ни грифон не занимались, они просто стояли и ждали. Этим занималась весталийская охрана туннеля. Как и в случае с Мартином, Кирану даже просить ничего не пришлось — он просто приказал. Здесь его полномочия распространялись не только на гвардию графа Неррона, но и на всю территорию Весталии, примыкающую к туннелю — территорию графства Неррон. В отсутствие графа и его советника, Киран, как главнокомандующий личной гвардии графа, имел неоспоримые полномочия на всё графство.
Казалось, что само небо было на стороне его: оно посерело и нахмурилось вместе с ним. К вечеру пошёл мокрый снег. Рядом с горами такое бывает часто: будто сама зима спускается с гор и напоминает в начале весны, что она ещё не покинула эти края. На улице стало сыро, холодно и мерзко. При такой погоде всегда кажется, что холод и сырость пробирают тебя до костей, и не скрыться от них, и не спрятаться, независимо от того, сколько слоев одежды на себя наденешь. Люди вокруг поднимали воротники, надевали капюшоны и прятали руки в карманы, чтобы хоть как-то сохранить тепло в тонких весенних куртках. Но ни Киран, ни грифон не обращали внимания на погоду и стояли, как и стояли.
Некоторым прохожим казалось, что снег мгновенно высыхал на Киране, другим же — что даже снежинки боятся его и облетают стороной. На самом же деле грифон стоял так, что частично прикрывал своего наездника и от снега, и от ветра.
На закате Киран покормил свою «девушку» едой из сумки, не отходя от туннеля, и извинился перед ней, что приходится так долго ждать. Он пожелал ей тихой ночи и приказал охране туннеля, что ночь должна быть «тиха». Пункт досмотра перенесли глубже в туннель, и все выходили и выезжали из него как можно тише.
С приходом ночи распогодилось, и на небе засияли звёзды. Они так ярко светили над тёмным спящим городом и над горами, что даже затмевали тускло освещённое пятно туннеля и всё притягивали к себе взор Кирана. Он сдался: оторвался от созерцания туннеля и посмотрел на небо над горной грядой. Яркой лентой на нём сиял Млечный Путь. Лицо Кирана разгладилось и сделалось печально-задумчивым.
«А говорила, ты моего племени, — грустно подумал он, вспоминая их прошлый разговор под звёздным небом. — А теперь сбежала… И с кем мне теперь скитаться среди звёзд? Я обещал взять тебя с собой домой… А теперь?..»
Небо навевало на него безудержную тоску, и он перевёл взгляд обратно на туннель.
Грифон безмятежно спал всю ночь, спрятав голову под крыло. Киран простоял всю бессонную ночь рядом с ним. На рассвете к нему вернулось самообладание, и он, снова нахмурившись, начал нагонять страх и ужас на окружающих. Даже попросил свою «девушку» есть свой мясной завтрак, что он достал из сумки, покровожаднее — для пущего эффекта. Она с превеликим удовольствием согласилась.
Карету с графиней Дэйнерой обнаружили к обеду, остановили на выезде из туннеля и доложили Кирану. Весь дальнейший досмотр был приостановлен, и Киран отправился к карете. Зашёл внутрь. Закрыл за собой дверь. Сел.
На него холодно и надменно смотрела графиня Дэйнера.
— Нори, — строго сказал Киран. — Я предупреждал: ещё раз сбежишь — будешь наказана. Наказания на выбор два. Первое: ты доезжаешь на карете до моего грифона на выезде из туннеля, и мы сразу же вылетаем в Марингерд вместе. Я продолжаю о тебе заботиться. Второе: я выхожу из кареты и улетаю на грифоне сам. Графиня Дэйнера отправляется в Марингерд сама. Больше мы не пересекаемся, кроме как по поручению графа Неррона. Выбирай.
— Вместе, — твёрдо сказала графиня Дэйнера.
Киран вышел и распорядился, чтобы карета ехала к грифону. Страже туннеля он сообщил, что на этом досмотр окончен, а все оставшиеся имеют право пересекать границу с Весталией согласно обычной процедуре.
«Девушку я себе вернул, — думал он, не спеша идя к своему грифону, — но ни злиться я на неё больше не могу, особенно глядя на её перепуганное лицо, ни радоваться, что она нашлась в целости и сохранности… Странное это чувство… Знать бы, как называется…»
«Обида», — подсказал ему внутренний голос.
Киран неподдельно удивился этой мысли, даже остановился на полпути — он понял, что впервые в жизни обиделся.
«С ума сойти! — чуть не заржал он сам с себя. — До́жились! Я⁈ Обиделся⁈»
Сдержаться он всё же не смог и улыбнулся. Однако, несмотря на вернувшееся к нему добродушие, его улыбка скорее напоминала звериный оскал.
Когда и так бледная Элеонора вышла из кареты и, остановившись в десяти шагах от грифона, взглянула на Кирана, то побледнела ещё больше и напряглась, как перед боем насмерть. Он перестал улыбаться и подошёл к ней. Молча забрал сумку и портупею с мечом и сложил все вещи в одну из подседельных сумок, а потом обернулся к ней и скомандовал:
— Иди сюда, я подсажу тебя в седло.
Элеонора твердым шагом и с достоинством графини подошла к Кирану — он бережно взял её за талию и поднял вверх. Она ухватилась за переднюю луку и спинку пассажирского седла, вставила левую ногу в стремена и села.
— Пристегивайся и надевай маску, — безэмоционально сказал Киран и забрался в седло наездника.
«Благодарю, что оказала мне эту услугу, — искренне обратился он к своей крылатой „девушке“ и нежно погладил её по шее. — Я перед тобой в долгу».
«Сочтёмся», — равнодушно ответил грифон и довольно фыркнул.
Киран расположился в седле и обернулся: «Пристегнулась и надела маску. Отлично! Хоть иногда она меня слушается. Уже неплохо… Но не запугивать же её ради этого все время!»
«Запугивание на девушек не действует», — ответил подслушивающий его мысли грифон.
«Вот и я о том же… — мысленно вздохнул Киран, надевая маску. — И что ты
