Пасынок - Ольга Сурмина

Она слышала, как он ушел, стеклянным взглядом косясь на туманный рассветный город. Ушел. И, конечно, запер её в доме. В голове витала пустота, такая же, как в белом небе, мимо которого не пролетало ни одной птицы. Криста резко выдохнула, запустив пальцы в волосы, пока сердце неустанно колотилось под ребрами. Что делать? Что ей сейчас делать? Опять спрятаться под столом, или под кроватью, чтобы Нил в очередной раз нашел?

Он все равно знал, что это произойдет. Это было, казалось, неизбежно.

Ну так что делать?

Попытаться вылезти в окно черт знает какого этажа, чтобы разбиться? С ужасом Ллейст понимала, что эта мысль даже не вызвала у нее страха. Разобьется и разобьется, плевать, её жизнь все равно была бесполезной и недолгой. Мало кто будет грустить от этой смерти.

Разве что пасынок. Сейчас это вызывало горькую усмешку.

Лукас смирится. А других друзей у нее, в общем-то, не было. Можно было попробовать позвонить ему, попросить о помощи, но вряд ли он смог бы что-то сделать с железной дверью или Нилом, который был выше старого вампира почти на полголовы.

Внезапно в голову пришла странная, безумная мысль. Кайзер сегодня оставил своей мачехе телефон, просто заперев в квартире, самоуверенно рассчитывая, что та не применит никаких отчаянных мер. Если она вызовет полицию, то явно не сможет там оправдаться, не будет обвинять единственного пасынка в злодеяниях, не будет рисковать “подправленным” паспортом. Ллейст непременно задержат в участке, откуда её заберет все тот же Нил, и тогда непременно посадит под более строгий домашний арест. Еще более абсурдным казался вариант вызова пожарных.

Решение казалось глупым и гениальным. Девушка искала в интернете номер, а когда нашла, поднесла телефон к уху и тихим голосом прошептала:

— Здравствуйте. Установка и ремонт замков?

— Все верно, здравствуйте. — Раздался мужской голос на другом конце. — Что вас интересует?

— Тут такое дело, я… похоже, потеряла ключи, уже третий день не могу их найти. Застряла, в общем, в собственном доме. Можете вскрыть замок моей квартиры и выпустить меня, наконец?

— Да, мэм, конечно! — Мужчина засуетился. — Вам когда будет удобно? Диктуйте адрес.

— Спасибо. Прямо сейчас.

* * *

Ему и хотелось, и не хотелось возвращаться домой. Одновременно. С одной стороны, Кристу хотелось увидеть больше всего на свете. Хотелось обнять, погладить по спине, и тихо сказать: “милая, прости. Прости за все. Хочешь, мы просто полежим с тобой сегодня? Я приготовлю ужин, сделаю тебе какой-нибудь коктейль. Посмотрим мультики. Если ты не готова меня принять, я… подожду. В конце концов, мы будем жить вечно”.

…а с другой он знал, с каким страхом и отчаянием на него будут смотреть самые любимые синие глаза. С какой болью. Тоской. Теперь Нил не собирался трогать, ему хотелось просто обнять. Погладить по голове, уткнуться носом в волосы, и виновато уставится вниз. Ни одним процентом своего тела мужчина не хотел делать больно, как бы сильно не злился. Как бы сильно не ненавидел в секунды своей разочарованной исступленной ярости на очевидную нелюбовь.

Не хотел. Но делал. Её отчаяние дарило ему самое большое на свете наслаждение. Ему было больно видеть это отчаяние, но все равно в какой-то момент он треснул. Хоть раз хотелось себе, а не ей.

Теперь мужчина с опущенными руками шел домой. Хотел неловко заглянуть в комнату, и тихо сказать: “а знаешь… знаешь что, я купил тебе небольшой подарок. Хочешь посмотреть?”.

Пустой темный подъезд резал взгляд прямыми черными линиями перил и лестниц. Кайзер почти на автомате нажал на кнопку лифта, а когда тот пискнул, медленно вошел в металлическую серую коробку. Через пару секунд она двинулась наверх.

Он волновался. Так сильно, что мерзли руки, сам собой ускорялся пульс. Вскоре двери угрюмо разъехались в стороны, представив взгляду пустой этаж, который освещал лишь свет вечернего города, сочившийся сквозь мутные окна. Когда Нил подошел к двери — одной рукой полез в карман за ключами, а другой рефлекторно нажал на ручку.

Открылась.

Внутри все похолодело. Завернулось в узел, сжалось. Молодой человек резко ворвался в темный коридор, по которому гулял лишь одинокий сквозняк. Под ногами хрустела мелкая металлическая стружка.

Он схватился за голову и зарычал. Дурак. Идиот. Кретин. Как можно было об этом не подумать? Как можно было… такое допустить? Настолько глупый и простой побег, что губы сами собой расползались в потерянной, безумной улыбке. Наверно, мужчина так сильно погряз в своих мыслях, что не предсказал элементарное.

Его едва не трясло. Кайзер осторожно вошел в пустую спальню с раскиданными пошлыми рубашками, со смятым на кровати одеялом. Судя по всему, Криста долго выбирала, что надеть из этой кучи унизительной одежды. Холодной рукой молодой человек поднял одну из кофт, которая больше напоминала картофельную сетку, нежели кофту. Шерсть, шелк. Пальцы самозабвенно смяли её в ладонях, затем раздался тяжелый, тихий треск. Нил оскалился, разрывая пополам предмет одежды, пока обе его половины не упали на пол. Медленно и беззвучно.

Ллейст все равно ненавидела в них ходить. Пряталась, стеснялась, боялась. Она хотела свитер с цветочками, хотела светлые удобные джинсы. Ей не хотелось… быть пошлым манекеном. Ей было стыдно, неловко и больно.

Вновь послышался треск, в этот раз эта была рубашка. Треск, и с каждым разорванным клочком несчастной ткани мужчине становилось немного легче. На долю процентов… легче. В какой-то момент он бросил очередную тунику, и резко бросился прочь. Может, если поторопиться, можно найти Кристу на старой квартире. Схватить за лицо, прижать к себе, попросить прощения. Вернуть домой, под теплое одеяло. Успокоить.

И сделать ей какао.

* * *

Она неслась по широким улицам, едва не падая, хотя ноги уже подкашивались от усталости. Щипало в глазах, боль ожогов резонировала на неприкрытой от вечернего света коже. Этот свет хоть и не был ярким, дневным, но все равно оставлял жуткие покраснения, кое-где даже надувались мелкие волдыри. В горле распухал горький ком от пробежки, но Криста продолжала переставлять ноги. Секунда промедления может стоить ей всего.

Иногда девушка сбивала собой прохожих, нервно извинялась, но потом продолжала бежать вперед. Ллейст неуклюже лавировала среди пухлых бетонных зданий, которые не были такими красивыми, как в центре. Они медленно утопали во мраке подступающей ночи, так же медленно загорались неоновые вывески. В скромных клумбах качались такие же скромные, неухоженные цветы.

Через пару поворотов вампирша свернула в родной двор, хотелось схватиться за колени и как следует отдышаться, но медлить нельзя. Ноги рефлекторно перепрыгивали ступени перед