Драконовы поцелуи, или фиктивная пара для некроманта - Мария Вельская
— Вся угваздалась... — это я. — Сдохнуть тварь не могла спокойно, теперь отскребай ее! Мне даже нечем! Зараза, — Мири. — Вот это бум! — Ютан. — Вы так от истощения загнетесь, моя лейда, — ваэйр. — Хотелось бы мне знать, почему, когда я оставил тебя у фонтанов, ожидая, что вас, моя очаровательная жена, вскоре вернут в замок, я обнаруживаю вас здес-сь, — ласковое, смертоносное шипение. — Я начинаю понимать Кейарганта. В рыжине седина не так заметна. При его темпераменте погромам и пожарам никто не удивится. Пора и мне... становится магом огня. Пока я не стал тем, кто сделает из ближайшего города тихое и очень, очень спокойное кладбище, — без улыбки сообщил мне супруг. Лорд Тиарграт замер на одном из валяющихся бревен. Черные волосы растрепались, на щеке алела царапина. В черных глазах дракона разгоралось пламя. — Кажется, вы тоже недурно провели время, Тиарграт, — невозмутимо отозвалась я. Попыталась встать — но ноги подкосились. Устойчивое сознание никак не желало теряться, но я бы и без того расшиблась. Если бы не уверенные, сильные руки. Знакомый запах защекотал ноздри. Меня легко подхватили и прижали к сильному телу. — Поговорим в замке, жизнь моя. И я очень надеюсь, что этот разговор переживут все, — шепнул мне на ухо. А потом губы обжёг поцелуй. Голодный и злой, тревожный и манящий, пахнущий кровью. Но он был нашим. Настоящим.
Глава 15. Как раскопать древнюю крепость и ее тайны
Тихое местечко — замок приграничья. Особенно, когда там почти нет народа, а те, что есть — либо молчаливые, неприметные и пропитанные ароматом смерти шеды, либо — запуганные до потери сознания выжившие слуги. Таких, к слову, было не так уж много. Крепость была пропитана предательством до самого фундамента, откуда, как мне поведал вполголоса лорд Тиарграт, выкурили целое гнездовье упырей. А ведь их чем-то кормили. Кем-то. Долго. По оговоркам мужа я также поняла, что под крепостью обнаружили не только упырей — но и очень древние и скрытые веками катакомбы с весьма неприятными сюрпризами и ловушками. Там могло быть и нечто более серьезное... и опасное. Но не это было самым важным. И даже не полный объяснений, острых как шпильки упрёков и ранящих замечаний разговор. Между нами как будто разверзся бурлящий лавой опасный огненный ров, полный напряжения. И каждый из нас был не готов вот так сразу его перейти по хрупкому узенькому мосту без перил. Я рассказала все, что хотела — но не все, что могла. Ни слова про богов. Просто мальчишка потащил за собой — а я хотела сбежать от неприятной мне леди. Потеряла охрана? Здесь ответила правду. Думаю, что это божественное испытание. Достойна ли дара? Не отступлю, не побоюсь ли? Не побоялась. — Ис-спытание, — покатал на языке слово супруг. Его пальцы крепко сжимали мое плечо. Я старалась не смотреть на то, с какой смертоносной грацией двигалась в этот момент в экзотическом танце змея на моей руке.
— А ваэйр, древний мертвец, у вас в качестве домашнего питомца, моя прекрасная? — Черные ядовитые очи Дракона Мертвых Душ смотрели ласково и как-то понимающе. В плотоядным смысле. Мол, ты прекрасна, моя нежная, сладко будет сожрать тебя всё-таки за все истерзанные нервы. Ну или хотя бы покусать. — А ваэйр может ответить на этот вопрос сам, — дернула я уголком рта. Было бы глупо думать, что Тиарграт не заметит. Но откуда во мне столько уверенности? Устала бегать и отступать? К тому же дело было уже на третий день после того, как меня самолично приволокли в крепость, заперли в комнате и не поленились выставить охрану. — Могу, — блеснули лениво и лукаво в темноте глаза, — но не стану, — полыхнули багровой искрой. — Вон пошел. Иначе пожалеешь, — без улыбки бросил Тиарграт. Я ощутила, как дрожит и сжимается что-то внутри него, грозя лопнуть мыльным пузырем, разметаться в стороны. Пальцы дернулись сами собой — и вцепились, впились в свободную ладонь, накрыли ее собой. Кожа дракона была холодная. Взгляд — черный, непонятный. Грудь вздымались едва заметно, ноздри раздувались.
— Пожалуй, я оставлю вас на некоторое время, госпожа моя, — вкрадчиво рассмеялась темнота — и ощущение присутствия Эр-Даарха исчезло. — Его послали боги. Не думаю, что кто-то из нас может отказаться от этой награды, — ответила негромко. Какие боги — ведь не так уж важно? В конце концов, мрачные боги — дети Микриса. — Мужчины рядом с вами, Кейрин, вызывают у меня острое желание оторвать им головы. Даже если они слегка сдохли до встречи со мной, — криво и невесело усмехнулся Тиарграт. — Как умной женщине — мне нужно молча возгордиться и промолчать. Как глупая, — не отдавая себе отчёт, начала я поглаживать гладкую на ощупь кожу, — скажу. Ревность действительно глупа и безосновательна. И у меня на нее прав куда больше, если уж на то пошло. — К Лавении не ревнуй, Кейрин, — выпустив изо рта струйку пара, сообщил некромант, — это глупо и безосновательно, — дразнит, череп кладбищенский! — эта женщина давно ничего для меня не значит. Я оставляю ей жизнь лишь не желая ссоры с ее братом. Пока оставляю. Глава Надзирающих будет мне должен, — довольно сообщил некромант, жмуря глаза, как кот. От ласки ли? От довольства собой? — И что дальше? Тиарграт? — Спросила негромко. Только не залюбуйся. И так ведь вьет чешуйчатая зараза гнездо в твоём сердце, Кейрин. Красив. Но завораживает не это. Сила. Харизма. Ум. — А дальше — мы доиграем нашу маленькую и приятную партию, Кейрин. Ты же готова вернуться в свой город? Тиарграт склонился надо мной. Хищное лицо, брови вразлет, тонкие светлые губы. Узкая щель зрачка подрагивает. — Готова или нет — раз нам нужно появиться там — я вернусь, — ответила спокойно. Настолько, насколько могла. В конце концов, божественные дела меня действительно не касаются. Всё, что мне нужно — это вернуться и отпустить призраков Эстаниоша. — Я думал сначала, что ты слаба, — мои ноздри ласкал едва уловимый запах хвои и огня, — что ты, — горячее дыхание коснулось щеки, — очередная тень. Сломанная, капризная, глупая. Оттам та ещё тварь. Но...На щеку легла другая ладонь, та, что стискивала плечо. Пальцы сжали кожу ощутимо, но не больно, как будто стараясь убедиться в моей реальности. — Но ты оказалась иной, Кейрин. Слабая? Да, пока да. Но в тебе есть стержень, — вы
