Переплетения 4 - Гизум Герко
— Я видел, как вы смотрели на меня, когда я убил того парня в доках. В ваших глазах не было ни ужаса, ни отвращения. Был… расчет. Вы взвешивали. Полезный инструмент, но с дефектом. Можно ли этот дефект исправить или проще выбросить?
Он был прав. Абсолютно прав.
— Ночные Весы предложили мне сделку. Шанс выбраться из ямы. Я согласился. Это была работа. Вы были моей работой, Маркус. Проследить и доложить. Просто выполнить контракт. Я не испытывал к вам ни симпатии, ни антипатии. Просто вклад в мое собственное выживание.
Он посмотрел на кольцо, которое теперь находилось на его пальце.
— А потом вы отдали мне это.
Он поднял на меня взгляд, и в его глазах впервые за весь наш разговор промелькнуло что-то похожее на недоумение.
— Это… нелогично. Это эпический артефакт. Его ценность сравнима с моим долгом. Вы могли оставить его себе. Могли отдать вашему другу-барду. Могли сохранить для той девушки-инженера. Это было бы… эффективно. Но вы отдали его мне. — Он покачал головой. — Вы увидели не просто «инструмент». Вы увидели… человека. И вы заплатили за его выбор.
Он говорил спокойно, но я чувствовал, какое напряжение стоит за этими словами.
— Другие… игроки… они не такие. Для них мы, — он обвел рукой воздух, словно указывая на весь этот мир, — мы просто NPC. Части программы. Куклы. Можно поговорить, можно взять квест, можно убить. Они не видят разницы. А вы… вы видите. Я не знаю, почему. Но это меняет все.
Он замолчал, словно сказал все, что хотел. И что мог.
— Теперь моя репутация с вами нейтральная, — сказал он, и это прозвучало, как отчет. — Не потому, что я вам доверяю. Я не доверяю никому. А потому, что вы перестали быть для меня рядовым игроком. Вы стали… интересным исключением. Аномалией. А аномалии нужно изучать. Осторожно, но нужно, если хочешь выжить.
Он развернулся и, не говоря больше ни слова, бесшумно скрылся в тени в конце коридора.
А я остался стоять один. Ошарашенный.
«Для них мы просто NPC. Части программы. Куклы».
Он сказал это. Просто. Буднично. Как очевидный факт.
NPC. Так он называл других неигровых персонажей. Он, кто сам был NPC.
Вся моя картина мира, которую я так тщательно выстраивал, треснула.
Я всегда знал, что NPC в Этерии, это не просто болванчики. Мой старый проект «Ковчег» был на это и нацелен. Адаптивный ИИ, самообучающиеся модели поведения. Но я воспринимал это как… гениальную симуляцию. Сложную, многоуровневую, но симуляцию.
А сейчас… эта симуляция только что посмотрела мне в глаза и сказала:
«Я знаю, что я симуляция. Но ты, в отличие от других, относишься ко мне не как к кукле».
Что это было? Сбой в матрице? Гениально прописанный диалог, триггером для которого послужил мой поступок?
Или…
Или я только что разговаривал с настоящим, цифровым сознанием?
Я прислонился к холодной стене коридора. Голова гудела.
Кто он? Что он? Просто очень сложная программа, достигшая уровня самоосознания? Или «Странник» говорил через него?
Вопросы. Десятки вопросов, на которые у меня не было ответов. И я понял, что мой квест [Баланс Цереры], моя корпоративная игра, моя личная драма, все это лишь верхний слой. А под ним… под ним скрывалась тайна, настолько глубокая и пугающая, что я не был уверен, хочу ли я знать ответ.
Я вернулся в свою комнату. Михаил уже вышел из игры. Я лег на свою койку, но знал, что не усну. Я просто лежал и смотрел в темный потолок, а в голове у меня снова и снова звучали слова частички программы.
«Вы видите. Я не знаю, почему. Но это меняет все».
* * *
Слова Шныря эхом отдавались в моей голове, каждый раз обретая новый, более тревожный смысл.
Полежав еще пару минут, я вышел из игры.
Офис был почти пуст. Полумрак, тишина, лишь редкие огоньки индикаторов на оборудовании. Большинство коллег уже разошлись по домам. Но за одним столом, в окружении гор книг и распечаток, все еще горел свет. Это была Вика, она сидела, склонившись над старинной картой Лирия-Порта, настолько большой, что занимала весь стол, и с лупой в руке изучала какие-то едва заметные пометки. Ее рыжие кудри были собраны в небрежный пучок, из которого выбилось несколько прядей, а большие очки в роговой оправе съехали на кончик носа. Она была настолько поглощена своим занятием, что даже не заметила, как я подошел.
— Поздний ужин не желаете ли? — мягко спросил я, чтобы не напугать ее.
Она вздрогнула и подняла голову.
— Андрей! А… я и не заметила, как время пролетело, — она смущенно улыбнулась и поправила очки. — Пытаюсь сопоставить маршрут экспедиции сэра Картрайта с современными картами Подгорода. Думаю, он нашел один из нижних уровней задолго до того, как официальные хроники это зафиксировали.
Ее стол был образцом организованного хаоса. Рядом с картой лежали несколько блокнотов, исписанных мелким, убористым подчерком и несколько толстых томов по древней символике и лингвистике.
— Это может подождать, — сказал я. — А вот ужин вряд ли. Я умираю с голоду. Составишь компанию?
Она на мгновение заколебалась, ее взгляд метнулся обратно к карте.
— Я уже поела, если честно, — она виновато улыбнулась. — Но… я бы выпила сока. И немного отвлеклась. А то у меня уже эти схемы перед глазами пляшут.
Я методично уничтожал огромную порцию пасты.
Вика медленно потягивала апельсиновый сок через трубочку, с любопытством глядя на меня.
— Ты выглядишь… озадаченным, — сказала она. — Не похоже на триумфатора, только что выполнившего мировой квест и победившего босса.
— Босс, это просто. Набор механик, уязвимостей и таблицы лута, — я отложил вилку. — Сложнее, когда лут начинает с тобой разговаривать. Не по скрипту.
Я рассказал ей о разговоре со Шнырем. О том, как он назвал себя и других NPC, о том, как он говорил о своей репутации, о своем выборе, о том, как он анализировал нас. Я пересказывал его слова почти дословно, и с каждым словом чувствовал, как возвращается то самое чувство нереальности, которое охватило меня в коридоре.
Вика слушала очень внимательно, не перебивая. Ее взгляд, обычно живой и немного рассеянный, стал острым и сфокусированным.
— Аномалия, — выдохнула она, когда я закончил. — Настоящая, живая аномалия. Андрей, это невероятная удача!
— Удача? — переспросил я. — Вика, я не уверен, что понимаю. Это был самый странный и тревожный разговор в моей жизни. Я до сих пор не знаю, говорил ли я с программой или… с личностью.
— А в этом и есть вся суть! — ее
