Огненное недоразумение в Академии Драконов - Анна Драко

— М-м-м? — пытаясь собрать мысли в кучу, я судорожно соображаю, о чем он сейчас. — Кого?

— Тьму, — цедит Рэй и сильнее сжимает запястья, когда я пытаюсь высвободиться и коснуться его снова. — Я смог избавиться от тьмы в себе, но в тебе остались ее капли, я их чувствую.

Ах, да… Конфеты же не подействовали на меня только из-за этого. Но к чему это сейчас?

— Агния, соберись, — его взгляд становится серьезным и даже немного сочувствующим. — Пока она не закрепилась и не проросла в тебе, пока она не коснулась твоей светлой души, ее надо изгнать.

Внутри меня как будто поднимается буря. Изгнать? Зачем? Мне и так хорошо. Нет. Нет-нет-нет. Лучше вернуться к тому, с чего мы начали. Почему он остановился? Я ему не нравлюсь?

Кажется, как будто это и мои, и не мои мысли одновременно. Тянусь к нему за поцелуем, но Рэй качает головой. Ах так! Еще с большим усилием вырываю свои запястья из крепких пальцев Кэннета, извиваюсь, пытаюсь укусить.

Иррационально, неосознанно, но очень яростно рычу и брыкаюсь. Рэйнхард только с легкостью переносит меня на мягкий, пушистый коврик у камина и придавливает к полу.

— Тише, рыжая, — он перехватывает мои руки так, чтобы развести их в стороны. — Сопротивляйся тьме. Это не ты. Это она. Она снова почувствовала меня, но я больше не согласен уживаться с ней.

Он склоняется ко мне и тихо, с горечью шепчет на ухо:

— Прости, Агния, но иначе нельзя. Я не отдам ей тебя. Ты — моя.

Меня пронзает нестерпимая боль, волнами расходящаяся от рук магистра. Кажется, я кричу, кажется, я даже оскорбляю его и требую меня отпустить. В голове пульсирует: “Мое, не отдам!”

Но эта пульсация становится все слабее, боль утихает, оставляя после себя только слабость. В голове проясняется. Слышу потрескивание дров в камине. Чувствую, как мягко ворс ковра щекочет обнаженную спину. С удовольствием вдыхаю запах Рэя, такой успокаивающий и терпкий.

— Все, моя рыжая, все закончилось, — Рэйнхард отпускает мои руки, нежно гладит меня по волосам и вытирает выступившие капельки пота с моего лба. — Истинная моя. Любимая…

Сердце срывается в бездну, а в груди будто лопается шар, наполненный каким-то теплом, которое сначала затапливает все тело, а потом концентрируется в солнечном сплетении.

Я смотрю в темные глаза Рэя и тону в них. На его губах появляется еле заметная улыбка облегчения. А потом он склоняется ко мне и, прежде чем поцеловать, выдыхает:

— Вот теперь я возьму то, чего так давно желаю.

Он целует медленно, тягуче, словно пробует на вкус. Втягивает верхнюю губу, гладит языком нижнюю, врывается в мой рот. Он действительно берет то, что считает по праву своим. Его руки настойчиво гладят плечи, ласкают грудь, дразнят, забираясь под юбку.

Я с радостью следую за ним по новой для себя дороге, погружаюсь в океан чувственности, исследую грани мироздания, которые были для меня скрыты. Теперь я не ощущаю происходящее сквозь призму, а чувствую и мыслю ясно понимая, что происходит. Мне больше не страшно. Немного волнительно, но это приятное волнение.

Мы помогаем друг другу снять то, что еще разделяет наши тела, мешает окончательно соприкоснуться. Его руки везде, губы касаются точек, о чувствительности которых я и не подозревала: запястье, сгиб локтя, участок тонкой кожи за ухом.

Себя от тоже позволяет теперь гладить. Кончики пальцев приятно скользят по крепким мускулам. Кажется, что под его кожей — жидкое пламя. Изучаю его тело и поражаюсь тому, насколько он большой и сильный в сравнении со мной.

С каждым движением Рэйнхарда все ощущения становятся острее, пока не создается впечатление, будто я хожу по лезвию опасной бритвы. Томление и желание внизу живота, наконец, оказываются настолько сильными, что, кажется, я больше не могу это терпеть. Кожа горит, пульсируя отпечатками поцелуев, по моим венам растекается горячий мёд.

— Рэй, пожалуйста, — исступленно повторяю я уже не первый раз, толком не понимая, о чём именно прошу, но, кажется, темный решил испытать мое терпение. — Прошу тебя.

Наконец, он дает мне то, чего я так жадно просила. Ощущения на миг будто замерзают. Я чувствую дыхание магии Рэя, но раньше, чем успеваю спросить, понимаю, что он… там, а после чувства возвращаются. Я готова задохнуться. Не от боли, от ощущения полноты, от того, что тугой узел внизу живота сжат еще туже, от того, что мой дракон рычит:

— Открой глаза. Смотри на меня, — он берет мой подбородок и заставляет заглянуть ему в глаза, хотя веки совсем не хотят размыкаться. — Ты — моя.

Взгляд глаз с вертикальными зрачками гипнотизирует, подчиняет. Меня будто бы затягивает в водоворот, но я ему доверяю. Сколько раз уже он помогал мне, спасал, защищал и оберегал? Вот и сейчас страх тает будто воск. Сглатываю и выдыхаю в ответ:

— Я — твоя.

А после реальность крошится. Рэй медленно отстраняется, а я вцепляюсь в его плечи, пытаясь… не знаю, помешать? Стоило ему отклониться от меня, резко стало холодно и я со стоном выгибаю спину, пытаясь продлить прикосновение. Магистр наклоняется за поцелуем и одновременно с этим качается навстречу мне.

То, что происходит между нами — настоящее безумие. Не знаю, что за магия вывернула наизнанку мои нервы, но я в жизни не чувствовала столько всего и сразу. Извиваюсь, кусаю губы, когда Рэй отстраняется, касаюсь его тела, волос, зачем-то тянусь к его бедру. Магистр, усмехнувшись, ловит мои руки и вжимает в ковёр над головой.

— Тише, Рыжая. С ума меня свести решила?

Если бы я понимала, что я делаю. В голове хаос, тело, по ощущениям вот-вот взорвётся. И как бы я ни сопротивлялась этому — всё без толку. Я падаю в пропасть вслед за ним.

Или… лечу?

Рэй двигается медленно, аккуратно, возводя яркость моих чувств на совершенно новый уровень, но вскоре и он теряет размеренность. Поцелуи кажутся рваными, ладонь, удерживающая мои руки, напрягается. Закрыв глаза, он прихватывает зубами кожу на моей шее, и в этот миг я рассыпаюсь на тысячи зеркальных, сверкающих осколков. Сквозь пелену удовольствия слышу глухой рык дракона и ощущаю пульсацию.

В глаза будто бы попали блёстки. Мышцы мягкие, тело кажется чужим. Во многом потому, что я никогда не чувствовала ничего и в половину такого же приятного, поэтому не верю, что всё это и правда моё.

— Моя, — последнее, что я слышу, прежде чем позволить себе провалиться в уютную черноту.

Когда я открываю глаза, то понимаю, что за окном день. Я лежу на мягкой,