Ночь упырей - Анастасия Александровна Андрианова
«Вот спасибо», – хотелось съязвить в ответ. Мавна судорожно копалась в мыслях, чтобы вспомнить что-то, что могло бы вынудить Сенницу выдать ещё хоть каплю информации, прежде чем её выгонят из кабинета. И вспомнила.
– За Смородником охотятся чужие чародеи. Что им от него нужно и почему вы за него не заступитесь? Если это разборки между ратями, то вам должно быть выгодно защитить своего сына.
– Девочка моя, ты слишком идеализируешь всё вокруг. Смородник – взрослый мальчик, который так и не набрался мозгов. Если у него проблемы с другой ратью, то это только его проблемы. Не мои. Вероятно, он сунул нос в чужие дела, за что расплачивается. И пока никого не убили, главы ратей не вмешиваются. Пускай сами разбираются. К тому же он изгнан – я не обязана с ним нянчиться. Ты подумаешь над моим предложением? Миллион.
Мавна не стала спрашивать, зачем Сеннице предлагать такую сумму за дело, которое, вероятно, уже ею выиграно. Звучало слишком нереально: скорее всего, Матушка просто обманула бы её, а предложение – не более чем манипуляция. Проверка на вшивость.
Резко разболелась голова. Мозг будто перестал воспринимать все хитросплетения недавних событий. Хотелось просто упасть лицом в подушку и проснуться, когда всё закончится.
Но без её непосредственного участия этого не случится. Лекеш сам себя не найдёт, кофейня не станет популярной, а Смородник безбашенно свернёт себе шею в какой-нибудь подворотне. Да и упыри от неё не отстанут, если не дать им отпор.
Но разговор с Сенницей будто выпил из неё все силы. Душили эти ковры и подушки, душили тяжёлые ароматы благовоний и духов, душила жара – хотелось выйти куда-то и проветрить голову. В каждом слове Матушки будто бы было куда больше тайных смыслов, чем Мавна готова была принять.
– Хорошо, – покладисто отозвалась она и встала с дивана. – Вы вернёте мне телефон?
– Забирай.
Мавна схватила телефон со стола и выскочила за дверь поспешнее, чем требовала вежливость. И только в коридоре поняла, что забыла попрощаться и сказать «спасибо» – хотя бы за то, что Сенница не сожгла её на месте.
* * *
Жить на кухне было таким себе вариантом, Варде с каждым часом в этом убеждался. Он мог бы шататься по квартире, но не хотелось никого отвлекать. Всё-таки ребята работали, и даже Лируш затих, забившись с ноутбуком куда-то в дальний угол. Но и вечно сидеть на табуретке, сложив ладони на коленях, когда кто-то из парней заходит на кухню, было странно и неудобно.
Варде ощущал себя засидевшимся в гостях. На задворках сознания теплилось какое-то смутное воспоминание, наверняка с тех пор, когда его тело было живым семилетним мальчиком. Вечер, он у кого-то дома, сидит вот так же на кухне, пока жильцы квартиры занимаются своими делами, кидая на чужого мальчишку враждебные взгляды. Кажется, мама снова забыла его забрать, скинула после школы на свою сестру, а у той уже вернулся муж, и тощий тихий племянник только мешает, но никто его не забирает.
Наверное, мать пила – почему-то он был в этом почти уверен, хотя никаких конкретных воспоминаний тело не сохранило. Болотный дух занял его уже взрослым, а взрослый парень мог и забыть детали своего детства.
Так и сейчас. Кто-то из ребят заходил, заваривал чай или кофе из пакетиков три-в-одном, брал что-нибудь из холодильника, а Варде сидел у окна, положив локти на подоконник, и посматривал на Варфоломея, который облюбовал свой новый замок.
А ведь теперь даже одежды на смену нет. Остался только один свитер и одни джинсы. Всё сгорело. И тот свитер с заплаткой от Мавны на локте тоже сгорел.
– Слушай, – на кухню, пройдя через шторку, ввалился Ландыш с тремя парами солнечных очков на макушке. – Ты тут теперь вместо вазы?
Варде уставился на него мрачным взглядом. От Ландыша пахло тёплым сытым человеком, а на шее у него почти различимо билась жилка. Народу полно, а подкрепиться и некем – разве что выйти на охоту, но настроения не было. Жил будто бы в кондитерской, где нельзя ничего попробовать.
– Да ты чего, ты чего?! – Ландыш ощутимо занервничал. – Я ничего, без наездов и вообще! Живи сколько надо, не жалко. Только хотел взять из холодильника свой кусок асфальта и семью спящих шмелей. Мне для опыта. Пропустишь?
Варде отодвинулся в сторону. Наверное, у него и правда стал хищный взгляд, иначе почему Ландыш так засуетился? А вот Мавна не замечала и не боялась.
Наверное, потому что он постоянно подпитывался её энергией и теплом, а в новом доме пока не решался.
– Слушай, это ты наготовил? – произнёс Ландыш из холодильника. Судя по голосу, он тут же повеселел, увидев еду. – Давай бартер. Ты нам готовишь, а мы тебе вещей отдадим.
– Каких вещей? – насторожился Варде.
Ландыш вытащил свой асфальт и банку со шмелями и встал спиной к дверце холодильника, поправляя упавшие на нос очки.
– Ну, там, рубашку старую тебе отдам, футболку. Правда, они в прожжённых дырках, но это не страшно. А ещё постельное бельё с человеком-лягушкой. Тебе нравятся комиксы про человека-лягушку?
Варде сморщил нос. Банальные сказки про оборотня-неудачника с неудобным телом. Но лягушки Варде нравились, и обживаться тоже как-то надо.
– Пусть будет, – буркнул он.
Но с большей радостью он бы обменял свою стряпню на кровь всех жильцов. По ложке от каждого. Три раза в день. И их человеческое тепло.
Одного Лируша, который кормил его не очень усердно, явно было мало.
Темень, надо срочно заводить банку для запасов. Но прятать её в холодильнике будет сложно. Значит, так или иначе придётся признаться, пока он вынужден жить в этой дыре.
– Ладно, ты пока выбирай, а я пошёл ролик снимать, – махнул рукой Ландыш, подведя Варде к коробке, в которой битком были набиты какие-то тряпки. – Тут и одежду найдёшь, и постельное. Покопайся.
Варде тяжело вздохнул и сунул руки в тряпичные дебри, стараясь не думать о том, сколько лет это всё лежало невостребованным. Не всё ли равно, когда ты сам давно мёртв и можешь снова умереть от голода?
Голод… Голод… На людей еда всегда вроде бы действует положительно.
Кажется, у него созрел план, как расположить к себе парней.
Варде понимал, что идёт на риск. Одно из двух: его либо выгонят прямо сейчас, либо нет. Но скоро всё равно идти в бар к Агне, так что уход можно даже обставить так, чтобы
