Тайны Оленьего парка - Елена Андреевна Тюрина

Юный граф в момент посерьёзнел, отпустил её и даже отступил.

- Господин Флоретт - единственный человек в Париже, которого я бесконечно уважаю, - сказал он.

- Чем же он заслужил вашу высочайшую благосклонность? – поддерживая заданный им насмешливый тон, полюбопытствовала Катрин.

Но Арман теперь был непривычно серьёзен. Отошёл к окну, присел на широкий подоконник.

- В детстве я чуть не умер. Самые именитые доктора Франции ничего не могли сделать. А потом отец нашёл его. И он меня вытащил с того света. Если бы я знал, что ты любишь его, никогда бы тебя не тронул. Ведь ты же его любишь?

Катя кивнула.

- Любишь, выходит, а ведешь себя… Вот и Валери. Её хотят за меня выдать. А зачем она мне после короля? Почему вы, женщины, позволяете так к себе относиться? Почему терпите? Кусайся, ори что есть мочи, дерись, убей или умри сама, но не отдавайся кому попало! А вы терпите ради денег, или из страха, или потому что вам нравится, когда вас унижают и ни во что не ставят. Вы думаете не головой, а этим своим местечком... Всё из-за этого.

Катя опешила.

- Что?! Вы сейчас слышите себя? Вы обвиняете нас, женщин, в том, что сами же нас ни во что не ставите?

Девушка была поражена не столько циничностью этой его фразы, сколько тем, что понимала - он был в чём-то прав. Женщины часто сами виноваты, потому что терпят. А ведь и она такая. От этого было особенно горько.

- Вы считаете, что лучше немного потерпеть, но получить желаемое. Или остаться в живых, пусть и опозоренной, - продолжал граф де Флёри.

- А вы настолько не цените человеческую жизнь, что правда думаете - лучше смерть, чем насилие? Так вот. Я хочу жить, и я буду жить ради себя, своих будущих детей, внуков. Если я нужна мужчине, то я нужна ему любой. Если же есть хоть одно но, значит, я просто не нужна. Тогда какой вообще может быть разговор? Какие же мы, в сущности, разные. Вам, мужчинам, важнее честь. Нам, женщинам - жизнь. Поэтому мы никогда не поймём друг друга.

Этот спор двух максималистов грозил затянуться и перерасти в ссору. Но договорить они не успели.

- Катрин! – раздался голос маркизы де Помпадур. – Мы уезжаем! Анри, рада вас видеть!

Граф, уже поднявшийся со своего места, почтительно склонился перед её светлостью. А Катя, даже не попрощавшись, помчалась вслед за госпожой.

Глава XVI Консьержери

Вновь отправиться на рынок Кате удалось лишь спустя неделю. Для этого пришлось буквально по пятам ходить за мадемуазель Дюминиль и уговаривать её. Тогда Катрин впервые побывала в комнате экономки. Оказалось, что это просто удивительное для пансиона место. Там царил идеальный порядок, даже скорее аскеза. Совершенно ничего лишнего, словно в монастырской келье. Что ж, это было в характере спокойной и строгой Элисон.

Едва успели подъехать к Ле-Аль, как Катя тут же направилась к Флоретту. Но открыла ей незнакомая пожилая женщина. Очевидно, это и была служанка.

- Здравствуйте. Я Катрин Делон, горничная из пансиона Олений парк. Мне нужен месье Флоретт.

- Его нет, детка, - вздохнула старушка.

- А где он? Где его искать? Мне очень нужно увидеть его.

- Мне не велено этого говорить!

Катя достала кошелек и принялась отчитывать монеты. За плату служанка, расплакавшись и беспрестанно сморкаясь, рассказала, что господин арестован.

- Увели нашего доктора жандармы, - причитала она. - Погубят же! Погубят!

Катя опрометью бросилась к карете.

- Вы знаете, где сейчас можно найти мадам де Помпадур? – налетела она на кучера. – Наверняка знаете. Вы ей всё докладываете: когда и куда я езжу. Везите к ней. Это срочно!

Тот хоть и недовольно закряхтел, но всё же послушался. Видимо вид у Катерины был весьма убедительный.

- Скорее всего, нужно ехать в Бельвю. Это загородный дворец её сиятельства недалеко от Парижа, на левом берегу Сены, по дороге в Версаль, - пробурчал он.

Весь путь до дворца Катя сидела напряжённая, как струна, по привычке крепко сцепив на коленях пальцы. Воображение рисовало ужасные картины пыток Эркюля. В этом варварском времени наверняка тоже умели выбивать признания. И методы были, может быть, гораздо изощреннее, чем в двадцать первом веке. Катя подумала, что даже не спросила у служанки, когда именно арестовали месье Флоретта. Что если он уже неделю в заключении? Хотя даже знай она об этом раньше, чем могла бы помочь?

Погружённая в свои мысли, опомнилась Катрин, когда карета уже ехала по центральной аллее дворцового парка. Сердце заколотилось, кажется, в несколько раз чаще обычного. Ведь маркиза, увидев её, может страшно рассердиться!

Дворец Бельвю был совсем небольшим и находился на возвышении, которое тянется от Сен-Клу к Мёдону. При этом он являл собой чрезвычайно красивое строение и понравился Катерине гораздо больше легендарного Версаля. У маркизы, бесспорно, был утончённый вкус, и это чувствовалось во всём, что её окружало. Точнее чем она сама себя окружала, благодаря средствам из государственного бюджета Франции.

Сейчас любоваться красотами поместья маркизы Помпадур у Кати не было особого желания. Глаза наполнились слезами, но она старалась держать себя в руках.

У входа стояла карета с гербами. Стало быть, хозяйка либо только возвратилась, либо куда-то собиралась ехать. На лужайке перед дворцом резвились маленькая девочка лет пяти и белая пушистая собака. За обеими присматривала гувернантка – молодая женщина в бледно-синем платье.

Увидев спускающуюся по ступеням Жанну-Антуанетту, Катрин устремилась к ней. Та и бровью не повела при виде горничной. Ни толики удивления не выказала.

- Ваше сиятельство, - Катя всё же догадалась присесть в реверансе, хоть и была невероятно взволнована. – Месье Флоретт арестован!

Госпожа Помпадур на секунду застыла, но быстро опомнилась.

- Ну что ж. Стало быть, поедем свататься, - сказала она и знаком призвала Катрин садиться в её экипаж.

Как видно, Помпадур была легка на подъём и умела быстро менять свои планы.

- А ты - в пансион! – махнула она кучеру.

Сама молодая женщина как раз собиралась сесть в экипаж, но её неожиданно окликнули.

- Матушка, смотрите! – радостно закричала девочка. – Бишон Бабу умеет приносить мячик!

Задорная болонка поднялась на