Адвокат Демонов - Ростислав Богатых

Но она лишь улыбается и несет меня куда-то по узкому проходу между детских кроваток, в которых никого нет. Зато стоят капельницы и различные препараты. Я все понимаю. Так это лазарет. Я ударился башкой, падая с лестницы и меня доставили сюда.

Ну что ж это не худшее место, если сравнивать с моргом или залом регистрации бракосочетаний. Тьфу тьфу тьфу, чтоб не сглазить.

— Ну что ты плюешься, малыш? Что-то в ротик попало.

Я бы не отказался, если бы это была твоя сися, но ты похоже не из кормящих мам. И как тут в этом мире, похоже не принято кормить чужих детей? А очень зря.

Женщина заносит меня в небольшую столовую и я вдыхаю всей грудью ароматы еды. Мммм…. Сосисечки…. Это точно они. Этот запах я ни с чем не спутаю. И да! Ещё венегрет.

Агу-гась! Кладите мне сразу с доставкой, — командую я, показывая на большую вилку, стоящую в специальном снаряжении для кухонных приборов. Как оно там называется у женщин. Даже не буду пытаться вспоминать.

— Конечно, малыш, не волнуйся! Я тоже сейчас покормлю! Ну до чего же ты смышленый!

А-то! Видела бы ты меня в прошлой жизни, вообще бы офонарела от моего ума, смекалка и аппетита.

Она подходит к окошку раздачи еду и чья-то огромная рука в перчатке сует ей тут же тарелку с манной кашей.

Не-не-не, я не это заказывал. Официант, поменяйте это на нормальную еду. В манной каше мне нрав только её корень «манна». Лишняя манна мне бы точно не помешал.

— Открой ротик, — говорит мне блонди, а я морщусь. Может лучше молочка.

— Ну давай-ка, за маму!

Ладно уговорила. Я открываю рот. Мать моя — хорошая женщина. За неё не грех выпить. Ох, фу ты ну ты, точнее ложку кашки съесть.

Во рту оказывается ложка с этой несъедобной массой. Ещё эти комочки. Бээээ. Почему нельзя приготовить без них?

Морщусь, как когда залпом бью береговую, и проглатываю кафу. Она ухает в животик. А-так то в принципе по вкусу и ничего, сладенько, давай ещё!

— За папу, — с милой улыбочкой говорит эта милая дама. Но я тут же захлопываю рот.

Ну нет, за этого изверга князя я есть не буду. И пить не стану. Надеюсь сам он скоро сопьется и разорится и оставит идею посылать за нами с мамой головорезов.

— Не хочешь за папу? А за меня скушаешь? — спрашивает она, а глаза её сияют.

— За тебя, конечно скушаю! Я тебя и саму бы скушал. Такую сладкую! — гукаю я, открывая ротик пошире.

* * *

Князь Рублевский рвал и метал от злости! Его верный слуга испарился словно пятно от вина, мастерски отстиранного прачками.

Расхаживая взад-вперед по своей опочивальне князь Андрей пытался дозвонится до теневика.

— Воевода не отвечает или временно воюет. Наберите позже, князь, — вежливо ответил женский голосок автоответчика.

— Какого простолюдина он не доступен! — выкрикнул зло князь и со всей дури бросил свой мобильный аппарат об стену графского имения.

— На кой я плачу ему абонентское вознаграждение в 300 Серебренников в месяц, если он не может отвечать на мои звонки 24 на 7. Надо урезать ему жалование!

Князь поднял телефон, тот не разводился на две части и даже не пошел царапинами по экрану. Аристократо-фон — хороший надеждой бренд позволял аристократам вымещать ярость на аппарате без последствий с поломками.

Хотя раз в год, ровно в день релиза новой модели, телефон все-таки приходилось менять, потому что старый просто переставал работать. Но в этом была вся фишка этой модели — её владелец должен был каждый год подтвердить, что достоин носить статус аристократа. А, следовательно, позволить себе купить новенький Аристократо-фон.

На самом деле князь лукавил, говоря сам с собой о недовольстве работой теневика. Если честно, тот ещё вчера успел оправдать свое высокое жалование, когда на блюдечке с голубой каемочкой предоставил графу компромат на его тестя-прокурора. Кто бы мог подумать прокурор Империи и убийца в одном флаконе! Такой компромат может стоить гораздо больше, чем 300 Серебряников, он может стоить чьей-то свободы или даже жизни. За такую информацию можно даже развязать войнушку, получив коалицию войск от графа Дамирова. А войска у него были не плохие, не хуже императорских….

Так и сам князь Андрей мог бы править не хуже императора.

Рублевкий улыбнулся своим коварным планам по захвату власти.

— Ничего-ничего! Я найду тебя, женушка с выродком. И ежели ты скрываешься у своего папеньки, то он выдаст мне тебя, даже не пикнув. После того, как я убью отпрыска, очистив свою репутацию, можно будет начать примерять костюм императора Российской империи. Вот только бы схуднуть для начала немного!

— Марфа! — крикнул он и трижды позвонил в колокольчик.

В опочивальню графа тут же вбежала молоденькая прислуга. Она разбежалась чуть сильнее, чем надо было, и чуть не врезавшись в кровать, с трудом удержала равновесие, чтобы не упасть прямо на мягкие перина. Ой, что было бы…. Позор… Князь мог бы понять ее превратно.

Смутившись своим мыслям, Марфа потупила взор, покуда князь беззастенчиво рассматривал её глубокий вырез и выразительные груди.

— Марфуша, что у меня на завтрак в меню? — спросил он, будто не замечая ее смущения.

— Яйцо в мешочек, фасоль, хлебец с сыром, и две капсулы рыбьего жира, — всё, как прописал диетолог.

— К черту его! Прикажи-ка повару приготовить беляши, пышные, как твои…. — князь сделал внушительную паузу, наслаждаясь как щеки Марфуши приобрели цвет свеклы, которой она по вечера их натирала. — Пышные, как твои волосы.

— Слушаюсь, мой господин.

Марфуша поклонилась и исчезала из комнаты. А князь резво, несмотря на свой приличный вес, запрыгнул на свое ложе.

«Разберусь с женой, и может позволю Марфуше разделить разок со мной это царское ложе… Подарю ей, так сказать, царский лайк.» — хмыкнул про себя князь Рублевкий. «А худеть начну с дня после недели, то биш с понедельника.»

* * *

После завтрака меня осмотрел местный дохтор.

— Похоже, этот малыш родился в рубашке.

— Агусь, — охотно подтверждаю я.

— Можете вернуть его на занятия в магический ясли-тернат.

— Не-не агусь

Оставьте меня здесь, будьте людьми! А я буду есть манную кашу всю седмицу. И первый день после недели и второй день после недели и в середину недели, ну вы поняли…

— Эх, малыш, жаль с тобой расставаться, — произнесла кудряшка, и я чуть было не прослезился. Есть в этом мире человеки широкой души! Вот ради таких стоит продолжать