Погоня за судьбой. Часть II - Dee Wild
Наша небольшая процессия приближалась к закрытой двери в конце коридора, как вдруг та с грохотом распахнулась, впуская невыносимо яркое сияние. Тени вокруг меня замерли, Джей оскалился и угрожающе зарычал. Не было никакого самолёта — на пороге чернел размытый человеческий силуэт, пылающий в потоке света. Такой одинокий, чужой и непривычный в этом месте, что шёпот миллиона губ смолк, а вокруг повисла гробовая тишина. Силуэт отчётливо и тихо — так тихо, что заложило уши, — провозгласил дребезжащим старческим голосом:
— Вы поспешили, её время не пришло.
Вдруг впервые с тех пор, как я сюда попала, я ощутила нечто помимо пустоты. Это были злость и раздражение.
— Я домой! — Мой голос прозвучал хрипло и чуждо. — Я дошла до конца. Я устала! Не тебе решать, пришло моё время или нет!
— И не тебе! — прогрохотал голос, и порыв ледяного ветра ударил мне в лицо, разрывая в клочья и сдувая чужие тени вокруг меня, которые только что притворялись моими родителями; растворяя Джея, словно бледный утренний туман под лучами солнца. — Ты не имеешь права её выбрасывать! Ты сбежала, и теперь будешь держать ответ!
— Отойди, дай мне дорогу! — воскликнула я. — Я так долго этого ждала! Я столько сделала, чтобы сюда попасть!
— Это правда, ты достаточно натворила, и многого уже не исправить, — с грустью сказал голос, и силуэт его обладателя сгорбился, став вдвое меньше и на сотню лет старше. — Но ты шла по ложному следу, тебя обманули. Здесь… — он неопределённо махнул рукой, — ничего нет. И начатый путь далёк от завершения. Пока есть малейшая возможность, пока в тебе теплится жизнь, ты будешь идти, хочешь ты того или нет. Ты лишь начала платить по счетам! И ты пройдёшь эту дорогу до конца!
Дверь с грохотом захлопнулась, тёмный коридор стал сужаться, увлекая меня в бездну…
… «Прикосновение… Тебе больше не нужно это… Теперь ты увидишь…»
Что-то схватило меня, выдернуло из небытия с силой, рвущей душу. Тьма разошлась в стороны, и я очутилась в смутно знакомом месте. Стены едва освещённой комнаты тускло поблёскивали, блики лампы выхватывали небольшую картину с изображённым на ней зелёным лугом. Как со дна колодца, я смотрела на незнакомый мир чужими глазами, блуждающими от стены к стене. Вот стальная тумбочка, прикрученная к полу, на которой возвышались пара толстых фолиантов и приглушённая светодиодная лампа. Я узнала это место — одна из кают «Виатора». Мелькнуло изголовье заправленной кровати…
В отдалении раздался металлический удар, затем ещё один, что-то пронзительно зажужжало. Взгляд заметался, я увидела корабельный пол с прикроватным ковриком, стало темно. Сбоку появилась дверь и бесшумно отъехала в сторону, в комнату просеменили чьи-то ноги в аккуратных старомодных башмаках, и дребезжащий голос взволнованно затараторил:
… — Нет времени! Его зовут Владимир Агапов, профессор астрофизики, Москва. Найдите его, он вам поможет… Я отключаюсь. Поспешите! — Секунду помедлив, старик вполголоса позвал: — Томас! Томас, ты здесь?!
Где-то зубодробительно скрежетал металл, слышался лязг. Передо мной появилось хмурое морщинистое лицо с аккуратной бородкой. Профессор Мэттлок смотрел мне прямо в глаза.
— Нам грозит большая беда. Ты знаешь, что делать, Томас…
Ослепительная вспышка раскалённым клинком вонзилась в моё естество. Снова тьма — но теперь в ней была боль. Знакомая, земная, живая боль…
Глава II. Каптейн
… В каюте «Виатора» царил полумрак. Ровный гул двигателя стал уже привычным фоном, будто был частью моей жизни, но я чувствовала здесь себя гостьей. Всему виной была разлапистая пальма в массивном вазоне прямо перед прямоугольным обзорным окном. Она давно занимала эту каюту, составляя в путешествиях компанию дяде Ване, одинокому старику в механическом теле, который намедни взялся помочь мне в том, чтобы перебраться с одной планеты на другую.
Пальма возвышалась, раскинув в стороны свои острые листья, раздувшись под самой крышей каюты, словно невообразимая зелёная паутина, подсвеченная снизу ультрафиолетовой лампой. Она мерно покачивалась и поскрипывала, намереваясь наброситься на меня, незваную гостью в её каюте, сомкнуть свои листья на моём горле и душить, душить…
Краем глаза периодически поглядывая на пальму, я лежала на заправленной корабельной койке и почёсывала след от универсальной прививки ПК-18 под ключицей. Вакцинацию проходили все отбывающие на Каптейн, что я сделала вполне легально и по всем правилам. В очередной раз повторив про себя заученные номера радиочастот для связи с кораблём, которые мне продиктовал дядя Ваня, я перечитывала кем-то — наверное, Рамоном — оставленную мне в больнице Ла Кахеты книгу.
«… Знаешь, — сказал он, — в известном смысле предки всегда богаче потомков. Богаче мечтой. Предки мечтают о том, что для потомков рутина. Ах, Шейла, какая это была мечта — достигнуть звёзд! Мы всё отдавали за эту мечту. А вы летаете к звёздам, как мы к маме на летние каникулы. Бедные вы, бедные!..»
Я фыркнула. Бедные… Посмотрел бы он на меня сейчас, летящую не к маме на каникулы, а прямиком в ад, из которого когда-то сбежала.
Но звёзды… Они всегда манили людей именно потому, что были недосягаемы. Потому, что всегда были той самой первой, детской заветной мечтой, и одновременно — последней. Которая только и оставалась у взрослых уже людей, когда исчезало, рассыпалось в прах под гнётом рутины и разочарований всё остальное. Человек, лишённый всего, поднимал голову и видел их — непомерно далёкие сигнальные огни других миров, дающие надежду на перемены к лучшему. Подняв голову к небесам, человек после очередного падения вставал и шёл дальше…
Но стоило человеку получить возможность прикоснуться к этим переменам, он разменял мечту, поставив её себе на службу, и перестал волноваться за будущее Земли. Он отвязал от неё собственное будущее. Так это было, когда наконец-то синим пламенем вспыхнули самые первые Врата, открывшие людям путь к системе Луман. Целый месяц ликований, веселья, объятий и поцелуев — когда все люди истерзанной конфликтами планеты Земля позабыли о разногласиях, дотянувшись наконец до своей мечты, ощутив её близость как никогда ранее.
Человечество разбрасывало семена, и они прорастали — на Кенгено хлынул целый поток людей, мощная и организованная лавина, которая при поддержке государств обрела строгий технократический облик. Миграция была стройна, выверена и распланирована до мелочей, массовое строительство школ, больниц, заводов и инфраструктуры напоминало ставшее уже легендами советское обустройство своих периферийных республик, когда в первой половине двадцатого века встала задача поднять их до уровня центра.
Созданное с нуля Министерство Колонизации организованно набирало специалистов самых разных профессий — от школьных учителей до
