Последнее слово единорогов - Виолетта Орлова
– Кажется, ты уже достаточно взрослый, мой мальчик, чтобы понимать – врать нехорошо.
А потом она резко приказала своему угрюмому спутнику:
– Обыщи его!
Тот не замедлил исполнить приказание воинственной госпожи, а Артур сам не понял, как его плащ был безжалостно содран, карманы вывернуты наизнанку, а он сам полностью обездвижен и лишен способности спастись. Руки его были заломлены за спиной, и рану тут же прострелило дикой болью.
Армут не остался без добычи, ибо нашел у пленника свиток, «Сказ о гибели естествознателей».
– Только это, госпожа, – сказал мужчина, несколько брезгливым голосом выделив слово «это».
Шафран заинтересованно взяла свиток.
– И все? – с легким разочарованием промурлыкала она, словно рассчитывала найти в карманах Артура бессметные сокровища, а не какой-то бесполезный клочок бумаги с весьма сомнительным содержанием.
Поморщив нос, охотница сунула свиток себе в карман, даже не удосужившись прочитать, что там было написано. Артур с грустью проследил за ним взглядом. Конечно, он и так уже знал историю естествознателей наизусть. Зачем в сущности ему этот клочок бумаги? Тем более, что он сам идет напрямую поговорить с тем, кто его написал, то есть с Арио Клинчем. Однако свиток связывал Артура с Троссард-Холлом, он также напоминал ему об отце и стал по-своему дорог. Юноше было нестерпимо грустно его лишаться. Однако клипсянин ничего не сказал, а просто хмуро наблюдал за действиями Шафран. Ничего хорошего для себя он уже не ждал и ни на что особенно не надеялся, а только сурово корил себя за то, что малодушно оставил друзей, и, самое главное, Диану, в этом полном опасностей лесу.
– Лети, сокол, – улыбнувшись, беспечно произнесла Шафран. Когда-то она этими же самыми словами отпустила на свободу Кирима, проявив необычайное великодушие к тому, кого искренне любила. Но Артур сомневался в великодушии Шафран по отношению к себе самому. Поэтому он лишь неуверенно поднялся, потирая больную руку, и осторожно шагнул назад, чувствуя, как под ногами истерически всхлипнула нетвердая почва.
– Я охочусь за полидексянами, которых видели на территории школы, а не за тобой. Когда мы их выследим, то убьем, чего требует безопасность, – объяснила Шафран, очевидно тоже немного удивленная своей щедростью по отношению к пленнику. – С нами собаки, так что проблем не будет.
И тогда Артур кинулся бежать прочь от этой жестокой женщины, как от дурного кошмара. Ветки нещадно стегали его по лицу, но он чувствовал боль из-за одного лишь своего предательского поведения по отношению к друзьям. Их лагерь находится не так уж и далеко от реки. Заметила ли его Шафран со своим отрядом? В какой-то момент, будто что-то припомнив, Артур принудил себя остановиться. А вдруг Шафран специально отпустила его, чтобы он привел остальных к месту их стоянки? Вдруг она проследит за ним? Тогда получится, что он невольно навлечет беду на друзей. Артур очень сомневался, чтобы Шафран расправилась только с полидексянами. Ей проще было бы избавиться от них всех – тогда она смогла бы убить двух зайцев – выполнить поручение Дейры, а заодно с лихвой отомстить Артуру. Да, скорее всего, подобные рассуждения верны, не отпустила бы она его просто так. Мстительная Шафран наверняка не забыла, как Кирим бросил ее, ради того, чтобы пойти в путешествие с Артуром. Не простила бы она также и сорвавшуюся по вине Артура охоту на дочку Ролли.
Теперь, когда мысли более-менее выстроились в логичный ряд, Артуру следовало озаботиться последующими действиями. Возвращаться в лагерь он не должен, но что же тогда делать? Как отвлечь беду от тех, кем он на самом деле дорожил больше жизни и кого он предпочел бросить в один миг, поддавшись пагубным эмоциям?
Артур не знал. С другой стороны, если он не вернется в лагерь как можно скорее, вдруг Шафран сама его отыщет? Не так уж и сложно это будет сделать охотникам, да еще и в сопровождении собак-ищеек. С острой тоской юноша вспомнил Диану, и вновь в его воспаленном мозгу пронесся тот факт, что он не проявил достаточно твердости, не остался, а просто ушел без объяснений, как человек, напрочь лишенный благородства и чести.
Исправлять ошибки обычно сложнее, чем их совершать.
Артур сделал несколько восьмерок, петляя между деревьями, искренне надеясь, что такой маневр собьет собак со следа. Он смутно помнил рассказы пастухов из Клипса о том, что движение по воде здорово сбивает собак с толку. Но не будет же он возвращаться к реке!
Совершив с десяток путанных пробежек по ночному лесу в разных направлениях с несколькими петлями, Артур рискнул направиться к лагерю. Он отчетливо помнил, где оставил своих, так как в целом ориентировался в здешних краях неплохо.
Когда он приблизился к костру, здесь почти ничего не поменялось. Только Диана уже не сидела рядом с Тодом. С загадочными серьезными лицами ребята смотрели на костер; кажется, они уже поели. Когда показался Артур, Даниел с Тином радостно вскочили на ноги.
– Мы уж думали, ты совсем от нас ушел, дружище! – живо воскликнул Тин, подойдя к нему.
– С него станется, – мрачно пробурчала Оделян. – Нас-то он бросил в цирке.
– Я не бросал вас, Одди. Я все объясню, только нам сейчас нельзя здесь оставаться, – твердым голосом произнес Артур, ища глазами Диану. Девушка стояла, прислонившись спиной к дереву, и не смотрела на него.
– Ты нас постоянно куда-то гонишь. То из сада, то вот теперь.
– Мне повстречались охотники. Они с собаками идут по нашему следу. Был приказ отлавливать всех полидексян, которые забредают на территорию школы.
– Отлавливать и…?
– Убивать, – тихо сказал Артур. – Тебе, Джехару, Единице и… Четверке… грозит смертельная опасность.
– Ну а нас-то они вряд ли тронут… – проговорил Тин, который в настоящий момент был невероятно рад тому, что не является полидексянином.
– Нет, – жестко возразил Артур. – Нас они тоже тронут. Среди них Шафран.
– Что?! – в один голос воскликнули Тин с Даниелом. Бедняги слишком живо вспомнили ночной кошмар, когда на них, как на кроликов, открыли жестокую охоту. У Дана отчетливо пронесся в голове весь ужас той ночи, его трусливое поведение и предательство по отношению к друзьям, и возмужавшее лицо его смертельно побледнело и покрылось потом.
– Может… Ты обознался, Артур? – умоляющим голосом прошептал он, но клипсянин с сожалением
