Из стали и соломы - Эрика Айви Роджерс

– Эта способность не должна существовать!

Слюна вылетела изо рта Монтеня, и дикость в его взгляде заставила Шарлотту вздрогнуть. Она сделала глубокий вдох и заставила спокойствие наполнить тело, тогда как Монтень, казалось, сдался под весом истины.

Когда он вновь посмотрел на нее, его глаза были полны отчаяния. Затем его взгляд метнулся к рапире на поясе Шарлотты.

– Обнажите свой клинок, леди Сэнд. Получите свое возмездие здесь. Грандье – ничто по сравнению со мной.

Месяц назад эти слова вызвали бы у Шарлотты искушение, но ее сердце разбилось на осколки, когда свет в глазах Монтеня потух. Прежде она уже думала об этом: он был призраком самого себя. Потерянная душа – человек, у которого не осталось ничего, кроме горя и страха.

Шарлотта сконцентрировалась на своем даре. Она безумно устала, но сердце Уорта продолжало биться напротив ее груди, и она впитала в себя его силу. Затем Шарлотта шагнула навстречу Монтеню и протянула руку.

– Пойдем со мной, – прошептала она.

Недоумение в его взгляде наверняка отражало ее собственное удивление. Капитан опасливо посмотрел на нее, и Шарлотта поспешила объяснить.

– Ты хотел спасти меня от тьмы, – сказала она. – Тогда позволь мне спасти тебя. Орден может тебе помочь. Я могу тебе помочь. Ты ничем не обязан кардиналу.

– Я обязан ей всем. – Монтень подавил всхлип и прижал кулаки к пушистому ворсу ковра. Маленькая гранатовая сережка в его ухе сверкала, словно капля крови. Когда он поднял взгляд на Шарлотту, она поняла, что никогда прежде ей не хотелось забрать чью-то боль столь сильно, как в этот момент ей хотелось разделить страдания с Люком де Монтенем. Он вытер нос, а затем смерил ее взглядом, полным отчаяния. – Она спасла меня, когда я заслуживал смерти. Спроси Рене. Он расскажет, кем я был. Кем я являюсь.

Шарлотту разрывало от отчаяния, слезы выступили у нее на глазах. Она никогда больше не сможет поговорить с Рене Дюраном. Голос Монтеня сорвался на шепот:

– К тому же, какой бы пыткой ни было служение кардиналу, клянусь, находиться рядом с тобой еще мучительнее.

Шарлотта вздрогнула от того, с какой убежденностью он произнес эти слова. Их пути были настолько разными, что общее прошлое растворялось под гнетом десяти лет потерь и трудностей, но неужели он правда так сильно ее ненавидит? Ее губы задрожали, и, хотя она попыталась скрыть это, Монтень, должно быть, заметил, потому что подался ей навстречу.

– Ты знаешь, как больно продолжать лгать себе? – спросил он. – Убеждать себя, что ты не важна для меня? Что ты никогда не была важна для меня? А затем прорываться сквозь все эти чувства – анализировать их, чтобы понять, настоящие ли они? Или же я просто отчаянно хочу находиться рядом с тобой, чтобы обрести хоть толику ПОКОЯ?

Шарлотта обернулась, когда гвардейцы наводнили коридор. За пару секунд они окружили ее, держа оружие наготове и поглядывая на Монтеня в ожидании приказов. Казалось, их появление придало ему сил, и капитан выпрямился в полный рост.

– Леди Шарлотта Сэнд, вы арестованы.

Ее взгляд метнулся к «когтям», которые он демонстративно оставил лежать на полу. Даже если его способности были ему ненавистны, Люк де Монтень мог заклинать мертвых. Он должен убить ее сейчас, прежде чем она успеет открыть всем его секрет, и что-то в его взгляде подсказывало Шарлотте, что он это знал.

Но вместо этого он подошел к ней и связал ей руки. Его прикосновение было до боли мягким. А затем Люк де Монтень наклонился и прошептал ей на ухо:

– Эти чувства… – Он замолк и тяжело сглотнул. – Они ненастоящие. Моя тьма просто одержима твоим светом, потому что он – единственная надежда, которая у меня когда-либо была.

Раньше Шарлотта сочла бы его слова очередной колкостью, но она знала, как звучит отчаяние. Монтень находился в тюрьме, которую создал для себя сам, и это было хуже любого наказания, что Шарлотта могла бы для него придумать. В это мгновение она ощутила, как холодный острый клинок ее возмездия по-настоящему разбился вдребезги.

Она выплеснула наружу все свое прощение и милосердие, желая, чтобы Монтень ощутил то, что чувствовала она. Магии Уорта не хватало, поэтому Шарлотта обратилась к силе сердец, висевших в мешке у нее на поясе. Они наполнили ее надеждой и глубокой безмятежностью, а Шарлотта отдала все это Монтеню.

Она обернула эти чувства своей силой и добротой, своей спокойной несгибаемой уверенностью, что в каждом человеке есть что-то хорошее. Даже в нем. Он может побороть тьму внутри себя, может отказаться превращаться в того, кем не хочет быть.

Монтень закрыл глаза. Казалось, он стал выше ростом, купаясь в облегчении, которое дарила ему Шарлотта. А затем сердца Стражей вспыхнули. Яркий пульсирующий свет разлился по коридору, словно лучи утреннего солнца, отшвырнув гвардейцев к стенам. Солдаты рухнули на ковер, больше не представляя угрозы, и Шарлотта встретилась взглядом с Монтенем. Казалось, они смотрели друг на друга целую вечность, хотя за это время ее сердце успело сделать лишь один удар.

Его глаза расширились от ужаса, словно он прочел ее мысли, и затем Шарлотта рывком дернула на себя каждую каплю подаренного покоя. Капитан рухнул на колени.

Она побежала, оставив Монтеня наедине с его тьмой.

Дворцовые коридоры за ее спиной содрогнулись от его безутешного вопля, полного отчаяния.

50. Шарлотта

На окраине Тютёра, в заброшенной часовне, где они в первый раз встретились с Сен-Клер, Шарлотта и ее бабушка стояли по обе стороны от безжизненного тела мальчишки, которого она считала неуязвимым. Слезы Шарлотты давно высохли, оставив соленые дорожки на щеках. Уорт пристально наблюдал за ней из тени.

Шарлотта сама достала изломанное тело Рене. Кто-то успел добраться до Поля. Шарлотта нашла лишь пустую оболочку из мешковины: внутри не было ни кленовых листьев, ни сердца. Она сбежала из города, чтобы встретиться с бабушкой и Мартой и восстановить своего Стража с помощью лаванды, что росла среди ежевичных плетей, окружавших старую часовню. Затем они вчетвером подготовили тело Рене для бдения.

Ни Шарлотта, ни Уорт не думали, что он восстанет в виде призрака, но от старых привычек избавиться сложно. Шарлотта сжимала пальцами ткань своей тяжелой церемониальной мантии, пока ее бабушка тихо напевала. Марта трудилась в дальнем углу. Она сшивала лоскуты мешковины, чтобы создать три тела для сердец, которые Сен-Клер удалось спасти. Три, а не четыре, как утверждала женщина при встрече. А это значит, что Шарис она оставила при себе.

– Как думаешь, ей удалось выбраться? – спросила Шарлотта.

Уорт поскреб грудь.

– Вряд ли, – тихо ответил он. – Нам остается только надеяться на то, что она жива.

Шарлотта кивнула.

В двери часовни вошел ребенок. Мальчишка из призрачного леса ни слова не сказал и тут же бросился обратно наружу. Марта встала, оставив работу, и вытерла руки о подол платья.

– Скажи ему, что мы сами займемся лесом, – попросил Уорт. – Если им нужна работа или кров, отправь их в постоялый двор Миши.

Марта исчезла за дверями, и Уорт придвинулся достаточно близко к Шарлотте, чтобы коснуться ее плеча своим. Аромат лаванды хлынул из него и завис над телом Рене, когда Пастор тихо заговорил:

– Мы обсудим то, что произошло с Монтенем?

Шарлотта сделала судорожный вдох и бросила взгляд на бабушку. Для женщины с таким ужасным слухом она невероятно хорошо умела улавливать именно те слова, делиться которыми Шарлотта не хотела.

– Поцелуй.

Она сглотнула, и жар прилил к ее щекам.

Уорт глухо фыркнул и еще раз толкнул ее плечом.

– Нет. По крайней мере, не раньше, чем ты сама захочешь это обсудить. Я имею в виду то, что произошло между вами двумя в том коридоре. Что-то в тебе изменилось.

Шарлотта это чувствовала. Даже несмотря на горе из-за гибели Рене, тьма ни разу к ней не подступила. Когда Шарлотта предложила Люку де Монтеню свой свет – доброту,