Из стали и соломы - Эрика Айви Роджерс

– Собери наших солдат! Выбери тех, кто еще сохранил разум, и вели им помочь Кормаку перекрыть пробоины в стенах! Никто не покинет площадь! Потом отнесите во дворец тех, кто выбыл из строя!

– Есть, сэр, – ответила Шарп, но в ее глазах клубились сотни вопросов.

– Не волнуйтесь, лейтенант, – сказал Люк, растянув губы в диком оскале. – Я с этим покончу.

Шарп бросилась в толпу солдат, и Люк оглядел площадь. Несколько его гвардейцев все еще сражались друг с другом, их глаза остекленели. Их обучали вести бой в ограниченном пространстве, но вся техника растворилась в отчаянной борьбе за каждый глоток воздуха. В двадцати футах от него Сэнд орудовала рапирой так, словно была воплощением ярости. Люк оттолкнул с дороги красного мундира и воспользовался его телом, чтобы создать себе просвет для атаки, но стоило ему замахнуться, как его клинок налетел на рябиновый посох.

– Не сегодня, – рявкнул Пастор.

И Люк впервые в жизни ощутил, как Страж обратил всю свою силу против него.

Лаванда пронзила грудь Люка, отбросив его назад. Он перекатился и быстро вскочил на ноги, стряхнул с себя первоначальное потрясение и собрался с силами, чтобы противостоять приторному аромату, которым Пастор вновь его атаковал. Этот запах вызывал в Люке желание вдохнуть полной грудью – вдохнуть и просто расслабиться. Но Стражи – это всего лишь иной вид призраков, и Люк не поддастся этому соблазну.

Заставь сердце замедлить бег. Уйми дрожь. Залатай. Дыру. В груди.

Люк сжал свою шпагу в правой руке, стараясь как можно меньше шевелить левой. Каждый раз, когда оставленная кардиналом рана натягивалась, боль пронзала его до самой ладони.

Справа от него Грандье загнал в угол Шарлотту Сэнд. Как бы ни закончилось их сражение, Люк от этого только выиграет, поэтому он сосредоточил все внимание на Пасторе и замахнулся своей рапирой. Шест Стража ударил ему в живот, и капитан пошатнулся, пытаясь сделать вдох. Стена призраков дрогнула.

– Теряете хватку, капитан? – подразнил Страж, но Люк видел, что тот блефует.

Магия, которой так свободно пользовался Пастор, брала свое, как и его связь с Сэнд. Люк усмехнулся.

Восстановив равновесие, он парировал следующий удар Пастора своим клинком, а затем замахнулся, целясь ему в торс. Пастор втянул в себя живот, и Люк промахнулся. Он знал, что обладает внушительной силой, даже несмотря на ранение, но невысокий рост Пастора стал для того преимуществом. Мужчина был некрупным и быстрым – он кружил возле Люка, молниеносно нанося и блокируя удары. Рапира Люка раз за разом натыкалась на рябиновый посох, но не могла добраться до Стража.

Призраки ныряли в пространство между ними. Они обжигали кожу своим холодом и касались сознания Люка миллионом шипящих шепотков, словно жгучие листья крапивы. Его замутило. Он не мог оградиться от них, и это приводило его в ярость.

Пастор вновь и вновь оттеснял Люка, на его губах играла дерзкая улыбка, но Люк видел, что на лбу Стража выступил пот. Слышал, как натужно он дышит. Половина солдат Люка последовали за Шарп в безопасность дворцовых стен. Остался всего один отряд: солдаты пытались пробиться сквозь своих собратьев по оружию, чтобы заблокировать пробоины в стене.

Люк ненавидел проклятую лаванду.

Они со Стражем наворачивали круги, пытаясь восстановить дыхание.

Залатай дыру в груди.

Люк ощутил, как окрепла его решимость, когда призраки затихли за его мысленными стенами, а самоуверенность Пастора пошатнулась. Существовал только один способ победить Орден.

Пришло время Люку ослабить цепи, в которые он себя заковал.

Люк позволил рапире со звоном упасть на брусчатку. Страж прищурился, а Люк обхватил пальцами рукояти «когтей» и вынул их из ножен на ремне.

Призраки отшатнулись, гул их голосов стал громче, но Люк отрешился от духов и сосредоточился на стоявшем перед ним мужчине.

Пастор не покинет эту площадь на своих двоих.

44. Шарлотта

Красное море гвардии кардинала поредело. Людей Сломленной Птицы тоже стало меньше. Поль крикнул что-то Шарлотте, но слова потонули в шуме, и Рене со Стражем оставили попытки пробиться к стенам и исчезли внутри дворца. Солдаты сливались с тенями все прибывающих призраков, и Шарлотта в хаосе потеряла Уорта из виду. Она сделала шаг в ту сторону, где видела его в последний раз, но перед ней возник Грандье. Он с удвоенной энергией размахивал рапирой ее отца.

– Хочешь ее, девчонка? Подойди и забери!

Шарлотта ощутила знакомое жжение ярости, но оно было слабым, разбавленным. Она устала, но это не значит, что она будет совершать глупости.

Шарлотта отбила первые два удара Грандье, отступая назад. Они закружили друг напротив друга. Грандье продолжал сыпать злыми насмешками ей в лицо, и Шарлотта потянулась к тому непоколебимому самообладанию, с которым Люк де Монтень наблюдал за смертью ее брата, с которым сражался с ней на кладбище. Возможно, самоконтроль превратил его душу в лед, но именно это сейчас и требовалось Шарлотте, чтобы не разлететься на осколки.

Пусть тьма манила Шарлотту, внутри нее все еще сиял свет – свет, который в открытую молил о справедливости, а не о мести.

Этот свет она использует, чтобы выпотрошить Грандье, как рыбину.

Она атаковала лейтенанта с таким абсолютным контролем и мощью, что даже призраки и гвардейцы кардинала отступили. Грандье отразил ее удары, но его движения были отчаянными, исполосованное шрамами лицо исказила гримаса растерянности. Каждый раз, когда он пытался контратаковать, Шарлотта ловила его клинок своим и использовала инерцию мужчины против него самого. Когда она отшвырнула его в толпу испуганных красных мундиров, Грандье столкнулся с другим солдатом и выругался.

Шарлотта воспользовалась этим мгновением, чтобы восстановить дыхание, но ее руки становились все тяжелее, а глаза щипало. Ближайшее облачко призраков качнулось в сторону Шарлотты, но она потянулась к ним со спокойной решимостью, и призраки завизжали и отшатнулись назад. Шарлотта вновь коснулась их своим сознанием, пытаясь отвоевать себе еще немного пространства, но ее силы таяли.

Грандье с трудом поднялся на ноги, метнулся в сторону в обманном маневре, а затем ударил Шарлотту в бедро. Его клинок прорезал ее штаны и рассек кожу. Шарлотта отступила, проверяя, может ли опираться на раненую ногу. К счастью, порез оказался неглубоким, но Шарлотта не могла позволить этому повториться.

Боль жалила ее бедро, пока они с Грандье кружили по площади, но Шарлотта сосредоточилась на обстановке вокруг. На королевском помосте и обломках разрушенного эшафота. На проломе в стене позади нее, который вел в Пуант-дю-Претр.

Что-то потянуло Шарлотту за край сознания. Волнение. Капля страха. Шарлотта заперла эти чувства на ключ. Она ненавидела Грандье. С этим ничего не поделаешь, но ненависти не место в этой битве.

Грандье замахнулся, но Шарлотта поднырнула под его руку и с силой ударила его по лицу. Она направила острие рапиры ему в живот, и Грандье едва успел отбить ее клинок кинжалом, который снял с пояса. Стоя напротив с клинком в каждой руке, лейтенант, казалось, был готов распотрошить ее на части.

Гнев. Волнение.

Страх.

Шарлотта стряхнула с себя эти чувства. В данный момент она не боялась Грандье. Она обошла его кругом, удерживая отцовскую рапиру на расстоянии от своего тела, но при этом не забывала следить за кинжалом в руке Грандье на случай, если тот решит метнуть его. Призраки пришли в неистовство, солдаты по всей площади падали под натиском их страха. Шарлотта должна покончить с этим. Сейчас. Потом они с Уортом смогут выбраться в город сквозь один из проломов, где окажутся в безопасности. Она надеялась, что остальным уже удалось сбежать.

Не выпуская кинжал из руки, Грандье утер кровь с подбородка и ухмыльнулся, обнажив покрасневшие зубы. Шарлотта метнулась вперед и, прежде чем он успел парировать, нанесла ему точный удар по запястью. Кинжал лейтенанта упал на землю, и Грандье инстинктивно уронил и рапиру, чтобы зажать рану. Он перекатился, пытаясь убраться подальше, но Шарлотта преодолела разделявшее их расстояние и перерезала его подколенные сухожилия. Лейтенант распахнул рот, и с его губ сорвался полный боли вопль.

Шарлотта шагнула к рапире своего отца, но затем