Арлекин снимает маску - Андрей Евгеньевич Фролов
Конечно, Алекс не привык к такому засилью чужаков. Он и подруг-то своих гостящих выдерживает не больше одного светового дня или ночи. После чего их запах начинает преследовать его, будто рой разъярённых пчёл, не давая ни продохнуть, ни расслабиться. А тут сразу двое взрослых мужиков, один из которых к тому же является знакомцем недавним, да к тому же мылся в последний раз суток пять назад…
Бель мучительно хочет в ванную. Отмокнуть, лёжа в дорогущей горячей воде не меньше двух часов. А затем завернуться в пушистый халат и рухнуть в кровать. Разумеется, предварительно выгнав всех взашей. Но этого он позволить себе не может. Поэтому лишь пытается промять пальцами чугунно-затёкшую шею, будто бы со стороны впитывая собственный негромкий голос.
— С самого начала всей этой… катавасии, я — будто марионетка, — Алекс слышит сдавленный смешок и понимает, что тот тоже принадлежит ему самому. — Безвольно мотаюсь туда-сюда, подчиняясь обстоятельствам. Как рыба, пойманная, но ещё не подсечённая. Ты лучше других, Максим, видел, как меня водят на этой привязи, иногда давая свободы, а иногда натягивая ле́су. А в ответ я могу — кстати, в лучших традициях русской интеллигенции, — всего лишь много думать, давать интеллектуальные оценки, ужасаться несправедливости происходящего и противопоставлять рефлексию насилию. Это урок патриотизма? Если бы обо мне написали пьесу, это был бы пример мужества или харизматичной изворотливости?
— Всерьёз захотелось побыть героем? — без сарказма, но с неподдельным удивлением интересуется Вышегородский. — Я считал, что ты никак не страдаешь без лишнего внимания со стороны…
— Ох, капитан… — улыбается курьер, и на этот раз не горестно, а вполне себе бодро и по-настоящему. — Не видишь ты грани между реализацией подростковых амбиций и почёсыванием самого настоящего, всеядного и ненасытного тщеславия…
Макс смотрит на него искоса, словно выискивая подвох, и феромим вдруг подмигивает оперативнику:
— Ну да ничего, научу!
Встаёт, повертев головой с оглушительным хрустом шейных позвонков. Белу кажется, что он только что закинулся горстью нейростимов, до того решительным становится настрой, до того быстро бежит по венам горячая кровь.
— Сколько времени тебе понадобится, чтобы сделать запрос? — спрашивает он всё ещё молчащего капитана. — Как скоро, по-твоему, начнут разрабатывать контрвакцину?
Брови Максима подрагивают в попытке столкнуться двумя русыми локомотивами, но раздражение так и не отражается на его лице. «Кофейник» улыбается хозяину норы, будто ребёнку, случайно забежавшему в художественную мастерскую, где повсюду расставлены сохнущие картины. Осторожно, чтобы не спугнуть, Вышка говорит:
— Алекс, дружище… давай ты будешь думать о плане и выбранной тобой роли, а мою работу оставишь мне? — Парень поникает. Готовится намекнуть, что теперь он заинтересованная сторона и имеет право знать… Но нужные слова не приходят, и он лишь обиженно поводит плечом. — А вот от кофейку бы не отказался, если тебя не затруднит…
С этим приказом, обёрнутым в мягкую золотинку вежливой просьбы, Макс придвигается к столу и подтягивает к себе терминал. Выуживает кабель прямого подключения. Бель, всё ещё не очень довольный отведённой ему ролью кухарки, всё же шагает к кухне, как тут голос вновь подаёт Зерно. Причём спрашивает так жалобно и грустно, что у Алекса щемит сердце:
— А вам точно нужно туда идти?
Глава 14
Взвесь весь риск (часть 3)
Мим молча смотрит на друга, мучительно подбирая ответ. Вышка же кивает, не отрываясь от экрана, и весьма сухо отвечает зуммеру. Отрывисто, словно с неохотой отсчитывает чаевые нерадивому официанту.
— Да, нужно. Пока царит хаос и вода мутна. Если протоинтерферон Дубинина сработает против его же вируса, волнения быстро улягутся и военных выведут из Посада. Тогда — и я готов поставить на кон свою годовую зарплату, — Гардт покинет страну. Но пока, — он поднимает указательный палец, жестом привлекая внимание к значимости момента, — она всё ещё здесь. И знать не знает, что добрый мо́лодец Святослав умудрился отомстить своей бывшей любавушке аж с того света… Так что, Зерно, как ни крути, а действовать нужно быстро. Может быть, даже сегодня вечером…
Алекс поднимает глаза на окно, небрежно прикрытое жалюзи.
Через неплотную гребёнку горизонтальных чешуек проступает густой фиолет приближающейся ночи. Парень переводит взгляд на капитана, тёмно-красную корку на его груди, бледные щёки, заострившиеся скулы и запавшие глаза. В таком виде и состоянии от боевого офицера КФБ не будет никакого толку, и в голове феромима зреет новый план. Не очень-то вежливый и благочинный, но кто, чёрт побери, вообще рассуждает об этике⁈
— Не проще ли арестовать эту вашу Гардт? — не унимается Куликов, прижимая к груди планшет, как маленькие дети тискают плюшевых зверей.
— Силами одного капитана? — хмыкает Вышка, вновь и вновь проверяя записи Дубинина. — Полагаю, что в таком раскладе безопасники «Огня» даже не позволят нам покинуть здание…
— Так вызови подкрепление! — удивлён Лёня.
Максим поднимает голову. С недовольством, хоть и старательно укрытым. Через плечо смотрит на зуммера, затем на хозяина квартиры, молчаливо умоляя увести друга прочь и не мешать работать. Но всё же отвечает Куликову:
— Пока мой запрос на подкрепление санкционируют… Да ещё и в условиях посадского бунта и всего, что творится в Энске. Нет, Леонид, на это уйдёт не один день. Оперативников в городе не так уж много, мы же не полицейское государство, в конце концов… Кроме того, я не знаю точно, кто из них может оказаться заодно с Динельт…
Он замолкает, возвращаясь к компьютеру, но пиксельхантера его ответ не удовлетворяет.
— Значит, ты идёшь к Гардт один, так? — спрашивает он, игнорируя предупреждающие жесты Алекса. — И тянешь за собой «пахучку», которому там вообще не место?
— Ага, — с растущим напряжением в голосе отвечает Макс, глядя на экран. — Это его собственный выбор, если помнишь.
— Но какой в этом смысл⁈ — совершенно серьёзно восклицает Лёня, всё же заставив капитана вновь прервать изучение данных. — Что за послание сможет передать ей Алекс? Ведь именно в этом его работа, хех, послания доставлять?
— Да, он поможет доставить послание, — подавив раздражение, говорит Максим. — В этом и заключается его работа. А потому мы попробуем разговорить Гардт. Вынудим её совершить ошибку. Подставиться…
С одной стороны Бельмондо хочет остановить верного товарища, убедить его замолчать и не
