Перековка. Перевернутое Небо - Михаил Павлович Игнатов

Тогда оно было настоящей техникой, благо именно с неё я начал восстанавливать свои умения.

В тот день в моём теле горело созвездие, а Лезвие было, как ему и положено, льдисто-прозрачным.

Сейчас…

Я даже скользнул в своё тело духовным взглядом, чтобы быть точно уверенным — ни к какому узлу не движется ни духовная сила, ни стихия, ни эссенция.

Открыл глаза, вновь оглядывая серо-стальное лезвие. Итак, что же это, как не повеление?

Но если это повеление, то оно должно уметь не только висеть над ладонью, как может висеть сжатая моей волей духовная сила и стихия.

Не моргая, я продолжил глядеть на Лезвие.

Вдох, второй, третий, пятый…

Лезвие со свистом рвануло вверх, глубоко ушло в балку потолка.

Я смахнул со лба бисеринки пота.

Сколько у меня ушло на это времени? Трудно сказать, я слишком сосредоточился.

Но точно ли это было Лезвие техникой, а не трюк с духовной силой, сжатой, а затем ускоренной и моей волей отправленной в полёт?

Я на миг сжал ладонь, затем вновь распрямил её — уже в жетоне.

Я не могу позволить себе бездарно тратить драгоценное время, проводя тренировки в настоящем мире, не сжимая время для тренировки.

В этот раз ничего я заранее не создавал над ладонью, не разделял по отдельности виды силы Неба и не сливал их воедино.

Я шёл напрямик.

И в этот раз я одновременно и пялился на ладонь, слыша, как ветер едва слышно поёт в ветвях деревьев у подножия утёса, и висел в пустоте своего тела, обозревая меридианы, идущие к ладони.

Снова я не мог бы сказать, сколько прошло времени, но в один момент с ладони сорвалось сразу пять полупрозрачных лезвий, а вот меридианы так и остались темны.

Отлично, отлично. Можно ли получить более зримое подтверждение своим догадкам?

Я облизал губы.

Но слишком просто.

Сколько раз я использовал Лезвие Духа в прошлом? Сколько дней я отдал на восстановление после безумного духа?

Не пора ли сойти с натоптанной тропы?

Звёздный Клинок.

Конечно же, это не техника со стихией…

Спустя миг я вышвырнул из головы эту мысль. Неважно. Как неважно и то, сколько узлов в его созвездиях и что должно их наполнять.

Это техника, которой мне очень и очень не хватало.

Новый Пронзатель может хранить в себе сколько угодно тайн и может рассекать камень словно масло, но без привычного мне Звёздного Клинка он всё равно слабее в десяток раз.

Я встал, сжал левую руку на Пронзателе, по-прежнему балансируя между двумя точками зрения.

Я использовал Звёздный Клинок тысячи раз. Моё тело, мои меридианы, мой разум помнит его.

Тёмное лезвие с мерцающими на его поверхности светлыми звёздочками может удлинить Пронзатель, уничтожая всё на своём пути.

Я медленно вытянул руку, направив Пронзатель на камень в двадцати шагах от меня, и застыл.

Звёздный Клинок.

Звёздный Клинок.

Звёздный Клинок…

Звёздный Клинок…

Сколько раз я повторил его название, то вызывая в памяти ощущения из прошлого, кропотливо вспоминая все тонкости потока силы по меридианам, то приказывая, то злясь, то безразлично сотрясая воздух — не скажет никто. У этой тренировки не было свидетелей, но был результат.

По стали Пронзателя пробежали отсветы, а его остриё удлинилось призрачным тёмным лезвием в локоть длиной. Удлинилось, замерцало, то и дело оплывая формой и теряя плотность, а затем и вовсе исчезло, оставив после себя лишь сухость во рту.

Но это было неважно. Важно то, что дерево познания Звёздного Клинка принесло мне свои плоды.

Глава 14

В тот день я создал Звёздный Клинок. Причём сделал это именно так, как и хотел: в моём теле не засиял ни единый узел, не загорелось воссозданное без меня созвездие — это было повеление, всё как и хотел.

У меня получилось сократить путь восстановления умений и возможностей.

Как оно было до этого? Я кропотливо, узел за узлом, перебирал все возможные варианты нужного мне созвездия, пытаясь выстроить его заново от нового своего средоточия духовной силы, перемещённой на место узла Ра-Отус-Ан.

Погружался в медитацию на утёсе и кропотливо, не обращая внимания на срывы и болезненную отдачу в меридианах, двигался вперёд, крохотными шагами нащупывая путь.

Да, у меня получалось. Да, я воссоздал для себя нового новые созвездия некоторых своих техник. Не самых простых, как Лезвие Духа, но и не самых сложных. Первые созвездия, в которых было всего…

Неважно.

Важно то, что даже на эти несложные техники у меня уходило всё свободное время. Вечером в гостевом поместье Тизиора погружался в жетон, утром выныривал — и хорошо, если созвездие в восемь узлов удавалось воссоздать за одну ночь. Очень хорошо.

Да, мне на Ярости даже начало казаться, что я нащупал некие правила новых созвездий, уловил красоту самих этих созвездий и начал двигаться вперёд чуть быстрее, чем в начале.

Но одно дело — нащупать работающее созвездие на восемнадцать узлов, а совсем другое — на сто пятьдесят, где нужно будет создать, по сути, огромное общее созвездие на двух системах меридианов — стихиальной и духовной.

Путь, который потребовал бы месяцы, если не годы, медитаций в жетоне.

Затем — тысячи повторений и…

Хотелось бы мне сказать, что я этого избежал, создав Звёздный Клинок. Хотелось, но я не мог.

Повеление Клинка я создал не по щелчку пальцев. Оно вышло неуверенным, слабым, неизменяемым.

И для того чтобы его улучшить, мне тоже нужен был не щелчок пальцев, а время и повторения, много-много повторений.

Но это была техника духовного ранга, воссозданная мной сразу в полную силу первого созвездия! Да, без познания, а значит, без возможности изменять длину Клинка, но это была духовная техника!

Ах, если бы в трактатах было меньше умствований и рассуждений, а больше объяснений и личного опыта.

Дверь в зал хлопнула, Райгвар быстрым шагом ввалился внутрь и громко хмыкнул:

— Ха! И впрямь!

Я отпустил край свитка, в котором безуспешно искал ответы, позволил ему скататься и недовольно спросил:

— Что впрямь?

— Слуга сказал, что у тебя вид такой, словно ты не можешь определиться — улыбаться или плакать.

Теперь хмыкнул уже я. Следят, докладывают…

Раздражение и недовольство накатили привычно — волной. И так же привычно я их погасил.

Спросил:

— До чаепития ещё далеко. Значит… пора?

Райгвар перестал улыбаться, кивнул, а затем позвал того, кто остановился перед залом:

— Эльгаст!

Тот вошёл