Крылья за спиной - Саманта Миллс

Крылатый Митриос упрямо держался футах в двадцати от них и, нацелив болт-ган на Земолай, озвучивал свой вердикт – длинный и, вероятно, давно отрепетированный:

– За свое первое преступление ты заплатила сполна, некогда-крылатая Земолай. Ты предстала перед судом меха-дэвы. Она низвергла тебя, но оставила в живых. Чувствовала ли ты благодарность за ее снисходительность? Сожалела ли о своих действиях? Нет! Ты присоединилась к изменникам, от которых клялась защищать ее, ты помогла им проникнуть в учебный комплекс, где спят дети, ты помогла им украсть оружие – оружие, которое применят против твоих же соратников, ты… ты напала на Зуба. Ты его пленила. Ты убила его!

Он накручивал себя все сильнее, но не делал ни шагу вперед. Земолай изо всех сил старалась не реагировать. В конце концов, он говорил правду, и гнева, что завел ее так далеко, не хватало, чтобы облегчить ей чувство вины за эти самые проступки. Возмущение Митриоса, его неспособность понять, как крылатую могло так занести… Как его за это винить? При ином раскладе полноправным защитником на этой крыше стояла бы она сама и произносила бы исполненную такого же праведного гнева речь.

И ей внезапно, некстати, до боли расхотелось с ним сражаться.

– Ты не знаешь того, что знаю я, – произнесла она, понимая, что это все бесполезно.

За спиной тихонько шуршала ткань – мятежники начинали нервничать, прикидывая варианты развития событий.

Митриос проигнорировал ее слова, продолжая как по писаному:

– И даже этого тебе показалось мало! – Он указал на божье древо и аж затрясся от ярости. – Ты заявилась в святая святых нашей секты, в самое ее сердце… Зачем? Закрой его. Закрой портал немедленно!

Страх в его голосе звучал неподдельный, и Земолай внезапно поняла, откуда все эти пафосные речи на публику. Он мог рухнуть на них с неба без предупреждения. Мог перестрелять их по одному, и они не успели бы выстроить оборону. Но он не понимал, как им удалось открыть портал, потому пытался изображать силу и тянул время до прибытия подмоги. И время играло ему на руку. А мятежникам требовалось развязать бой, пока их окно возможностей не закрылось.

Земолай рискнула бросить взгляд назад. Их скалолазная веревка по-прежнему свисала из портала, ее свободный конец крепко держал Рустайя. Несмотря на то что план принадлежал самой Земолай, вид гарпуна, застрявшего в одном из деревьев божьего мира, шокировал ее и сбивал с толку. Рядом с Рустайей стояла Гальяна, зажав под мышкой еще один гарпунный пистолет. В здоровой руке у нее поблескивал болт-ган. Тимьян тоже вооружился, но рука у него дрожала, а глаза сверкали.

Рустайя не знал, что именно этот крылатый убил Элени, но Тимьян и Гальяна помнили. И они не искали примирения.

Земолай понимала, что ее слова не будут услышаны. Подобные же слова, сказанные ей в расцвете ее юности, ничему не помогли. Хуже того: они лишь сильнее укрепили ее в собственных убеждениях.

Но попытаться стоило.

– Ты любишь ее, – заговорила она. – Уважаешь, боишься – и любишь.

Митриос явно опешил, но ответил с вызовом:

– Да, я люблю ее.

– Она рассказывает тебе, что ты лучший из всех, кого она когда-либо обучала. Конечно даже лучше меня. Даже лучше тех ребят, кто был у нее между нами. Ты талантливее, ты усерднее, она никогда не видела такой преданности. – Земолай тяжело сглотнула. – Она нашептывает тебе, что ты лучше своих сверстников. Что они не такие серьезные, как ты. Что им не взлететь так высоко, а ты, возможно, станешь командиром квадранта. Или даже Зубом! Ты веришь ей. И страшно боишься не справиться.

– Это ты неудачница! – выкрикнул Митриос, побледнев. – Ты просто отказываешься это принять.

Предупреждения, исходящие от Земолай – неудачницы, да, бесспорно, неудачницы, – напоминали капли дождя, брошенные в ураган. Ничего она не изменит. Она и не собиралась менять его. Но слова жгли ей легкие углем, и ей пришлось их выплюнуть.

Она говорила, а сама медленно продвигалась вперед, преодолевая расстояние и время.

– Она злится, когда ты совершаешь ошибку, ужасно злится, ведь ты же должен быть выше этого. И ты игнорируешь наглядные доказательства… что она действительно требует невозможного… потому что веришь ей. Ты подстраиваешься под ее желания, потому что она убеждает, что это твои желания.

Митриос дрогнул. Лишь проблеск подтверждения, крохотное окошко в мир его любви и отчаяния, но Земолай знала, что нащупала брешь в его броне, что ударила в мягкую плоть под ней.

В тот момент Земолай не думала о походе в царство богов, повисшем на волоске или, точнее, на веревке, она думала: «Жаль, что я не решилась уйти».

Думала о том, что нельзя одновременно растить детей и воспитывать из них воинов. Как можно уговорить человека свернуть с пути, если ему всю жизнь рассказывали, что лишь этот путь правильный? Как можно вынести собственную неправоту, если уйти – значит разом отказаться и от друзей, и от родных, и от смысла жизни? Один человек не должен становиться богом, матерью и командиром, но именно такова была для нее Водайя, и в итоге у Земолай не осталось иной жизни, к которой можно было бы вернуться.

И вот ей выпал шанс заставить хотя бы одного человека передумать, пока не стало слишком поздно – пока не выбрали за него, пока его жизнь не развалилась на части и его не посетила мысль: «Жаль, что я не решился уйти».

Но тут случилось много всего одновременно.

Первый болт вылетел у Земолай из-за спины, слева, и ударил Митриоса в грудь. Стрелял Тимьян. Крылатый рефлекторно выстрелил в ответ, но промахнулся мимо Земолай на несколько дюймов. Вместо нее он попал в Рустайю, удар вышел мощным – мятежник вскрикнул и упал… и веревка выскользнула из его цепких рук. Тимьян закричал.

Гальяна бросилась ловить веревку. Земолай кинулась на Митриоса. Тот прянул вверх – инстинкт взял верх над страхом блокировки, – и Земолай врезалась ему вместо груди в живот, одновременно сомкнув руки в жестком захвате. Они сцепились… Земолай старалась не упасть, Митриос пытался добраться до ее шеи… ей удалось выбить у него из руки болт-ган, и тот, описав серебристую дугу, канул во мрак. В бок ей прилетел кулак, твердый, как мешок с камнями, но влажный хрип возле уха подсказал, что болт задел в груди противника нечто важное.

Ей оставалось только держаться.

Тени мельтешили в божественном свете, причудливо искажая лицо Митриоса.

– Он дрейфует! – пронзительно крикнула Гальяна.

Портал медленно, лениво двигался, уплывая вверх и в сторону от гарпуна