Придворный Медик - Алексей Аржанов
Последние два факта я придумал. Но это было необходимо, чтобы нанести окончательный удар по Аристарху Биркину.
— Кроме того, — продолжил я. — Этой ночью кто-то совершил покушение на пациента в реанимации. Внутреннее расследование уже началось. И совпадение ли это, что больной чуть не погиб как раз в тот момент, когда вы меня отравили?
Внимательно выслушав все мои доводы, главный дознаватель замолчал. Затем опустил голову, упёрся подбородком в грудь и что-то прошептал. После произнёс ещё одну фразу, но уже с другой интонацией. Создавалось впечатление, что он ведёт беседу с самим собой.
— Аристарх Иванович, вы меня слушаете? — напомнил о своём присутствии я.
— Хорошо, Павел Андреевич! — резко подняв голову и выпучив глаза, воскликнул он. — Да. Это был я! Можете собой гордиться, серьёзно. Вы провели очень хорошее расследование.
На лице Биркина застыла безумная улыбка. Он даже не злился. Казалось, будто он был счастлив, что правда, наконец, раскрылась.
Дальше придётся импровизировать. Я был уверен, что Аристарх будет отнекиваться до последнего. Возможно, прогонит меня из корпуса дознавателей. В любом случае, я ожидал от него злость, а не радость.
Но в одном я не ошибся. Передо мной настоящий психопат. А психопаты, как известно, могут умело изображать любые эмоции. Потому что сами не способны полноценно отдаваться своим чувствам, как другие люди.
— То есть вы признаётесь в том, что уже дважды устраивали на меня покушения? — спросил я.
— Покушения? — усмехнулся он. — Глупости, Павел Андреевич. Я никогда бы даже помыслить не мог о таком. Смерти я вам не желаю.
— Да ну? — покачал головой я. — Смесь алкоголя и транквилизатора — очень даже смертельное «зелье». Да и с кофе такой препарат плохо сочетается. Я мог умереть в обоих случаях.
— Не могли, — улыбнулся он. — Ведь рядом был я!
Чёрт меня раздери… А вот теперь я уже начинаю подозревать, что кроме психопатии у господина Биркина имеется ещё целый букет психических заболеваний. Даже какие-то намёки на манию проскальзывают.
— Допустим, вы не желаете мне смерти, — терпеливо продолжил беседу я. — Тогда объясните, с какой целью вы всё это вытворяете?
— Раз уж мы с вами разоткровенничались, я готов рассказать вам правду. Только для начала уточню — к пострадавшему пациенту я не имею никакого отношения. Обычное совпадение — не более. Это преступление вы на меня не повесите. Я посетил стационар исключительно из-за вашей персоны, — продолжил он. — Всё дело в том, что у вас есть кое-что, что меня очень-очень интересует.
Кажется, будто он и в самом деле начал говорить правду. Но при этом ведёт он себя абсолютно спокойно. Не боится, что я раскрою его преступления. Не жалеет, что его план полностью провалился. Похоже, сейчас мы оба импровизируем.
Думаю, он уже признал своё поражение. Но решил не останавливаться на этом и придумал новый план. Дальше стоит действовать аккуратно. Этого человека не так-то просто лишить равновесия.
— Не могу представить, что из моего имущества могло вас заинтересовать, — произнёс я. — У меня вообще ничего нет. Я даже первую зарплату не успел получить!
— А кто говорит при имущество? — пригладив редкие волосы, произнёс он. А затем опустил взгляд на мой воротник. — Меня интересует ваш шрам, господин Булгаков. Длинный-длинный шрам на вашей шее.
Теперь я отчётливо вижу всю общую картину. Он ведь уже пытался увидеть мой шрам, но в прошлый раз у него ничего не получилось. Выходит, и усыпить меня он хотел только для того, чтобы взглянуть на рубец, пересекающий мою шею? Звучит как полный бред. Зачем ему это? Если бы его наняли те, кто убил мою семью, знания моего имени было бы достаточно, чтобы приступить к делу и покончить со мной.
Какой смысл искать этот шрам? Такой мотив звучит абсурдно. Для обычного человека, а не психически неуравновешенного Биркина.
— Не совсем понимаю, о чём вы, господин Биркин, — произнёс я и расстегнул верхнюю пуговицу рубашки.
Аристарх Иванович аж задрожал, когда я показал ему область гортани.
— Как видите, здесь ничего нет. Сзади и по бокам тоже, — подметил я. — Могу показать. Думаю, вы что-то напутали.
— Да нет же! Нет! — он ударил кулаком по столу, пролил на себя горячий чай, всхлипнул и принялся вытирать пролившийся напиток. — Не обманывайте меня, господин Булгаков. Зачем вы так поступаете? Я ведь с вами говорю откровенно! Вы ведь как-то скрываете его, да? Стягиваете кожу лекарской магией. Да… Точно. Скорее всего, именно так вы и поступаете.
Догадаться о том, как я его скрываю, совсем не трудно. Для лекаря это очевидно, как два на два помножить. Но только в том случае, если заранее знаешь, что шрам есть. А он его вживую ещё ни разу не видел.
— С чего вы вообще решили, что у меня должен быть этот шрам? — спросил я.
— Убийца, который пытался сцапать вас в первый же рабочий день, с большим удовольствием всё мне рассказал. С большим удовольствием для меня, разумеется. Ему-то в тот момент было совсем не до веселья, — произнёс Биркин. — Кстати, могу вас обрадовать. Я за вас отомстил. Он намучился, как никто другой. Если вдруг ему повезёт пережить полученные раны, он уже никогда даже подумать о вас не посмеет.
— Я вас об этой мести не просил, господин Биркин, — пресёк эту тему я. — Что ж, самое время подвести этот разговор к заключению. Я хочу, чтобы вы больше никогда ко мне не приближались.
— А я хочу, чтобы вы показали мне свой шрам, — пожал плечами дознаватель. — Кажется, нашим с вами мечтам не суждено сбыться. Или суждено? — с надеждой добавил он. — Мы ведь всё можем решить здесь и сейчас. Вы покажете свой рубец, я осмотрю его и после этого больше никогда вас не побеспокою. И мы оба будем довольны.
С одной
