Геном хищника 4 - Евгений Александрович Гарцевич
Громовая птица победно закурлыкала и приземлилась обратно на землю. Сложила крылья и вновь начала скрести землю, словно бычара перед рывком.
Я смог подняться только на волне включившейся регенерации, которая в буквальном смысле меня подтолкнула. Встряхнулся, потянулся и прогнал зудящую мысль, которую транслировал геном: А я же тебе говорил! Нагнать страху и рвать! Чтобы после нашего ухода, летать здесь могли только пух и перья!
— Ну, допустим…
Махнув громовой птице, я поднял указательный палец, типа минуточку, сейчас доковыляю обратно до ринга. Сделал глубокий вдох, прокачивая волну регенерации до каждой помятой клеточки организма, и сделал шаг вперёд. Смотрел на птицу, переводил взгляд с глаз, уже вернувших жёлтый цвет, на лапу, скребущую землю.
Ускорился и стремительно попёр на монстра. И в момент, когда глаз моргнул перед переходом в боевое состояние, активировал «Ауру страха».
Начал по заветам шакраса…
Выдал максимум, стараясь не просто напугать, но и физически ударить по нервам. Мне даже сейчас была нужна не ударная волна, а шоковая. Как с гопниками: сбить спесь, перехватить инициативу.
Продолжил по инструкции: налетел, увернулся от клюва… И уставился в загоревшийся красный свет в глазах!
А дальше уже по-своему…
Как только птица сжалась перед новым громовым ударом, активировал «Маскировку» с чётким контролем включения «Ауры тишины», и сразу же дал вторую шоковую волну страха.
Монстра тряхнуло так, будто током ударило. С другой стороны, может, так оно и было. Грома без молнии не бывает, возможно, где-то там под перьями происходило и давление, и нагрев, и охлаждение со сжатием… И я что-то перемкнул, нарушив цепочку процессов и устроив монстру шоковую перегрузку.
Птица осела на разъехавшихся лапах и начала издавать какие-то странные звуки, будто икает. Голова у неё покачивалась, а в жёлтых глазах читался откровенный ступор.
— Так и запишем, в ходе испытания ни одна громовая птица не пострадала, — прошептал я и выдернул оранжевое пёрышко из загривка.
Глава 29
Громовая птица тяжело вздохнула и ткнулась в меня клювом. Уже без агрессии, а чуть ли не как уставшая собака. Только эта была чересчур большой и с клювом вместо холодного носа. Но ткнулась мягко, пригнув голову и явно давая понять, что признаёт своё поражение. Произошло очередное общение на уровне геномов: примирение и признание с расстановкой иерархии геномов. Я непроизвольно провёл рукой по перьям. Считай, погладил. Уважительно к той мощи, что скрывалась у неё внутри.
Я усмехнулся, задумавшись, как устроено это тело. Вскрытие проводить не буду даже в интересах науки, но через толстый слой «волшебных» перьев чувствовалось, что внутри что-то активно бурлит, движется и сокращается. А по пальцам пробежал лёгкий ток, как от холодильника, воткнутого в розетку без заземления. И урчало там что-то.
— Ну извини, — сказал я птице. — По хорошему-то ты не хотел.
Птица медленно повернулась на мой голос и моргнула. Удивительным образом, белок был уже нормального белого цвета, только появились красные прожилки. Будто полопались сосуды.
Чёрт, как бы кровоизлияние в мозг я ему не устроил. И всё ради чего? Чтобы адрес мне сказать? Были бы «туземцы» проще, всё бы иначе сложилось. А теперь для духа чьего-нибудь дедушки (может, даже того же самого Мака) этот лес станет пухом.
Я присмотрелся к птице. Гудела и дрожала она действительно, как поломанный холодильник, но помирать вроде не собиралась. Я потрепал её по перьям и поднялся, осматриваясь в поисках обратного пути. Испытание я, по идее, прошёл, можно сваливать.
Заметил странное. Все верхушки деревьев вокруг были заняты птицами. Мелкие разноцветные попугайчики и ещё более крохотные воробьи теснились на каждой ветке чуть ли не гроздьями. Выглядело это странно, но отвечало на вопрос, как именно Птичьи узнают, что здесь произошло.
— Улыбайтесь, вас снимают скрытой камерой… — прошептал я сквозь зубы.
Потом улыбнулся и помахал рукой. Сделал несколько шагов в сторону, фиксируя, как несколько десятков мелких клювиков разом повернулись за мной. И ещё примерно столько же вспорхнули, перелетев на соседнее дерево, откуда лучше просматривалась дорога. Самая мелкая была размером с колибри, а самая крупная не превышала голубя, но даже этих «здоровяков» чуйка шакраса не воспринимала за угрозу.
Я ещё раз махнул рукой и уже быстрее пошёл по просеке. Прятаться уже не стал, уверен, что раз Громовые птицы меня уже признали, то подлянок от остальных можно не ждать.
Вот только я слегка ошибся в своих рассуждениях. Стоило отойти метров на двадцать, как проснулась расслабленная от толпы «зрителей», чуйка. Я ощутил присутствие опасных объектов, затаившихся среди деревьев.
М-да, подлянка (а точнее, подлянки) пришли в количестве аж десяти штук. Но ключевое — именно пришли. К чуйке подключилось обоняние, и уже через секунду отреагировал шакрас, своим раздражением идентифицировав цели. Это были шакалы — небольшая стая, подтянувшаяся либо на шум, либо…
Я понял, что они пришли не за мной. Ближайшие силуэты изменили направление, словно пытаясь обойти меня по границе условной безопасной территории, и направились в сторону оглушенной громовой птицы. Та тоже их почувствовала, неуверенно каркнула и попыталась подняться на лапы. В первую попытку даже лапу выпрямить не смогла, со второй — поднялась, взмахнула крыльями, но вместо того, чтобы взлететь, шарахнулась в сторону и врезалась в ствол дерева. Под ним же и рухнула. Встать больше не пыталась, лишь тяжело дышала и молча вертела клювом между нападавшими.
Зато «зрители» зашумели. Вспорхнули с насиженных мест, начали галдеть и наматывать круги над телом громовой птицы. А когда из кустов появилась серая морда первого шакала, один из воробьёв попытался клюнуть того в нос. Но у него ничего не вышло, наоборот, он лишь чудом избежал клацнувшей пасти.
— Одна маленькая, но гордая птичка… — уважительно кивнул я и развернулся, активируя в руке «перо».
И вовремя. Из кустов выскочил первый зверь. Серая шкура мелькнула между листьями, и, взяв короткий разбег, шакал прыгнул на громовую птицу. Высоко пошёл, будто хотел доказать, что тоже
