Спокойный Ваня 3 - Павел Кожевников

— Подождите, Владимир Никонорович. Беспризорник — Потёмкин? Как такое возможно? — Влезла Таня со своим вопросом. — Потёмкины богатый и уважаемый род.

— В нашем случае, «Потёмкин» — это не фамилия, а прозвище. От слова «тьма». — Сазонов тоже решил поучаствовать в диалоге.

— Нашли того, кто подкинул тетрадь? — Задал я следующий вопрос. Меня напрягал неизвестный доброжелатель.

— К сожалению, нет. Никаких следов и зацепок не осталось. Потёмкин сообщил, что ячейку курдов кто-то вырезал. Причём сделал это так, что хорошо подготовленные бойцы не успели оказать сопротивления. Заметая следы, Потёмкин сжёг тела.

— Ясно. Зачем он внедрил Кате закладку? Она же спала и его не видела.

— На всякий случай. Он далеко не дурак и принимал в расчёт тот маловероятный вариант, что вы освободите Катерину. Тогда бы сработала закладка, и она постаралась бы вас убить. Напрямую подобраться к вам через охрану он не мог.

— Я бы не смогла убить Ивана. Я под клятвой. — Вмешалась в разговор Катя.

— А ведь, верно. — Про эти клятвы я вечно забываю.

— Потёмкин не знал про неё. Определить наличие клятвы не может даже маг разума. — Заметил Прокопчук. — Я, например, могу что-то определить по косвенным признакам в результате долгого общения, но полный текст клятвы выяснить всё равно не удастся.

— Выходит, Архив от планов по моему физическому устранению, не отказался. — Констатировал я. — Печально. Может их все же навестить? Тёмной-тёмной ночью.

— Не имеет смысла. Архив — это паутина. Вырезав одну из ячеек, вы не сильно повредите всю сеть.

— Ещё Архив хотел войны между Турцией и Россией. — Сказал Костя.

— Хотел? — С иронией повторил я. — Вряд ли они передумали.

— Верно. — Согласился со мной Прокопчук. — Они будут искать другие пути. Это древняя структура, которая умеет ждать и выбирать подходящий момент.

— А мы не будем сидеть и ждать. — Костя выделил слово «мы».

— Пусть хоть ненадолго притихнут, и-то хлеб. — Я отломил себе половину утки и приступил к обеду. — Дед Степан, как твоя нога?

— Ох, старость не радость. — Запричитал тот, усердно изображая немощного старца. — На ровном месте ногу подвернул, но благодаря стараниям Иммануила Витольдовича уже могу сносно передвигаться.

— Это замечательно. — Прожевав, кивнул я. — У меня к тебе дело будет. Надо одну технологию строительную обсудить.

— Обсудим, Ваше Высочество. Чего ж не обсудить. Вы только скажите, я вам мигом всё объясню.

— Владимир, ты подумал над моим предложением? — Я посмотрел на Прокопчука. Нудный тип, но талант в своей области. Мне такой нужен.

— Я согласен. Жду одобрение начальства. Но сами понимаете, когда такие дела творятся, никто ценного специалиста отпускать не будет. — Извиняюще улыбнулся Прокопчук. — Ваш срок в два месяца ещё в силе?

— Нет. Можешь не торопиться. Как ты верно заметил, происходящие события, заставляют забыть о сроках.

* * *

— Вызывали, Ваше Императорское Величество? — Пётр Николаевич официально обратился к императору, так как в кабинете находился Патриарх Православной Церкви, которому он тоже отвесил поклон.

— Давай по-простому. Мне гонец доставил ответ от князя Иванова и кучу материалов от следственной группы. Ты уж извини, что влез в твои дела, но я их просмотрел. — Император придвинул один листок в сторону брата. — Ознакомься вот с этим документом. Остальное прочтёшь позже.

— Иван отказался мстить султану? — Не удержался от вопроса Пётр Николаевич, беря лист.

— Отказался. Султан и правда ни при чём. Твои люди хорошо поработали, но Иван тоже в стороне не остался. Читай.

Доклад был подробный. Указывались все детали и малейшие нюансы. Поэтому чтение заняло много времени.

— Потёмкин? — Оторвался от текста глава ГБ.

— В других документах есть подробности. Но это не Потёмкин-Таврический. Прозвище у него такое. От слова «темнота». — Пояснил император. — Что думаешь?

— Тебя волнует его способность пить жизнь? — Прямо спросил Пётр Николаевич.

— Не только. Он лишил Потёмкина магии. Походя, практически на виду у всех, а Потёмкин был увешан амулетами, как новогодняя ёлка. — Павел пристально смотрел на брата. — Мы слишком многого не знаем об Иванове, а возле него постоянно находятся двое моих детей. Татьяна, кстати, уже Иванова. Святой Лука был свидетелем Ивана на свадьбе.

— А как же… — Опешил Пётр.

— А вот так. И запись, соответствующая имеется. Прямо на стене часовни. Иван сам её написал. Пальцем по камню. На глубину полсантиметра борозды оставил. Запись из тех, что не сотрёшь.

— Дети мои. — Заговорил Патриарх, до этого скромно молчавший. — Я предлагаю вам не искать зверя там, где его нет, иначе своими стараниями вы этого зверя создадите.

— Вам легко говорить, Ваше Святейшество. Возле него не ваши дети.

— Вы все для меня как дети. — С укором возразил священник. — За каждого душа болит. Скажи, Павел Николаевич, ты можешь под надуманным предлогом посадить в темницу десяток самых богатых купцов, а все их имущество конфисковать в казну? Можешь. — Сам же и ответил Патриарх. — Но не делаешь, хотя казна у тебя, как всегда пустая.

— Не такая и пустая. — Попытался возразить император.

— Неважно. Я тебе говорю про разницу между «мочь» и «делать». Пусть Иван МОЖЕТ забирать жизненную силу, но это не значит, что он будет это делать.

— Он лишил магии, не напрягаясь, очень сильного мага! А возле него сейчас два архимага! Может, он не просто так приблизил их к себе? Я за детей боюсь. — Вспылил император, что случалось с ним очень редко.

— Скажите мне, братья Романовы, сколько в вашем роду было архимагов? — Вопрос прозвучал спокойно, словно между делом. — Что молчите? Не можете вспомнить? Я могу. Ни одного не было. А сейчас их двое и оба рядом с Иваном.

— Ваше Святейшество, вы считаете, что это дело рук Ивана? — Эта мысль уже посещала Петра Николаевича.

— Много документально засвидетельствованных явлений святых вы можете назвать? — Проигнорировал вопрос Патриарх.

— Насколько я знаю, два точно есть. — Ответил Павел Николаевич.

— Да. В прошлом веке. — Кивнул Патриарх. — А со Святым