Стратагема несгораемой пешки - Андрей Евгеньевич Фролов
Бум.
Гулкое эхо, проглоченное железным ящиком.
Тишина. Словно фон — на заднем плане говорят и суетятся люди.
Бум.
Снова эхо, откатываясь от жестяной стенки, возвращается в высокий ботинок из непромокаемой наносинты. Нога, словно маятник, раскачивается сама по себе, пяткой мерно отвешивая глухие удары в стенку ящика.
Что-то пошло не так…
Бум.
Люди говорят громче, но их все-таки не слышно. Они торопятся, выполняют приказы, слаженно работают на полную. Нога отмеряет удары.
Сигарета таббабинола стареет на глазах. Медленно умирает, осыпаясь собственным прахом. Взгляд бездумно скользит по короткому белому стержню с угольком на конце. Затяжка — облегчение, сладкая горечь на губах и давящая, неприятно грызущая изнутри боль… словно эхо железного бака. Затяжка — и сигарета умирает в режиме реального времени.
Что-то пошло не так.
Мартин бросил беглый, полный внешнего равнодушия взгляд на собственную группу, в данный момент спешно грузящую оборудование и снаряжение в два просторных черных фургона.
Если ситуация выходит из-под контроля, это означает, что пришла пора сменить угол зрения.
Бум.
Нога живет сама по себе, она монотонно долбит пяткой в железный полый ящик, на котором восседает ее хозяин. Затяжка, щелчок пальцев, окурок отлетает в лужу крови, уже щедро залитую стирающим ДНК раствором. Облегчение? Горечь…
Что-то пошло не так.
Их вычислили. Не отследили — за это Мартин был готов отдать левую руку, — именно вычислили. Безумные в своем упорстве азиаты… Незнакомые, молчаливые, вооруженные. Навалившиеся на базу Данста словно снег в июльский день, неумело, но угрожающе…
Мимо, стараясь не трясти раскладные носилки, прошли Сантейро и Кольт. Аль-Арманд, бледный, будто свежевыстиранная простыня, пытался улыбаться. Раненного осторожно поместили в фургон, протолкнули носилки внутрь, закрепили на карабинах. Пилот что-то сказал, носильщики вежливо улыбнулись.
— Бум, — сказала нога.
Сигарета зашипела в пене растворителя, едва жидкость дотянулась до уголька.
Раненый китаец, которого нашли на заднем дворе среди ошметков его товарищей, ничего не сказал. Напичканный боевыми наркотиками, он лишь все отрицал и сыпал проклятьями на тайваньском диалекте. Тайпан чуть не прикончил бедолагу, окончательно опустив руки; но за дело взялся Сантейро.
Здоровяк провозился с пленным еще минут пять.
Вышел из закутка, где жертву приковали к железяке в стене, старательно отряхнул испачканные в зеленом порошке руки. Не улыбнулся, не кивнул. Скупо пересказал то, что перед смертью успел выложить один из нападавших Детей Дракона.
Им приказали. С самой верхушки семейства. Приказали напасть на группу из пяти-шести гуайло с известной дислокацией и не ожидающих атаки. Они выполняли приказ. И никак не думали наткнуться на столь спланированное сопротивление тапицзы. На этом поток информации иссяк — пленный в итоге собрался с духом и откусил себе язык. Это все…
Сантейро равнодушно пожал плечами, тщательно вытер руки и отправился помогать остальным с погрузкой. Мертвого китайца тут же залили кислотной пеной…
Пыхтя от натуги, к ближайшей лестнице протащились Эйрин и Варгас, согнувшиеся под тяжестью длинного оружейного ящика. Мартин, проводивший их бесцветным взглядом, отвернулся в стену. Никто не любит, когда его переигрывают. Особенно профессиональные пенсы, предпочитающие рассчитывать каждый шаг.
Финукейн осмелился на поступок, если запретным и не считавшийся, то уж репутации не добавлявший точно. На стремительный удар чужими руками, предвосхищающий события. И, подумать только, умудрился заручиться помощью Триады… Помощью китайцев, то вытесняемых с территории Альянса, то вновь возвращающих себе позиции. Но, даже несмотря на рискованность решения, Финукейн не был Богом. А это означает, что выследить группу Данста без посторонней помощи ирландец явно не мог.
Подошел Карим, сутулый, подавленный, растерянный. Постоял, виновато рассматривая собственные ботинки. Так ничего и не сказал, потопал помогать товарищам. Мартин облизнул горькие, пересохшие губы. Что-то пошло не так…
Оперативная проверка на средства слежения, самая жесткая и строгая, какую смог придумать Данст, ничего не принесла. Конечно, Гармоник сразу же получил новый заказ на отслеживание спутника наблюдения, но Доппельгангер был уверен, что пенетратор ничего не найдет. Слежки за группой не было. А было то, чего командир опасался и ненавидел едва ли не больше всего в своей работе.
Была крыса.
Серая, неприметная, умелая и приведшая таки воинов Дракона на этот старый заброшенный склад. Крыса среди них. Флегматичный, демонстративно тусклый взгляд Данста без устали скользил по лицам своих подчиненных.
Варгас? Нет… Этот — спина Данста, его вторая голова, выдернутая из алкогольного параноидального ада посреди заснеженных скал. Перекуплен? Это стало бы крайне неприятным вариантом… Но, подозревая ближайшего из бойцов, можно начать подозревать и себя.
Сантейро? Человек, обреченный выполнять. Религиозный, по-своему, фанатик. Фигура непредсказуемая, получившая работу спонтанно и без лишней шумихи. Оценка его психопрофиля также не позволяла Мартину поверить, что он подрабатывает серым вредителем. Впрочем, кто даст гарантию, что первым контракт гаитянину не принес сам Киллиан?
Маршалл? Девчонка, только что сохранившая его шкуру в целости. Резковатая, мужеподобная, в случившейся перестрелке показавшая себя молодцом. К ней, пожалуй, стоит присмотреться. Хотя и ее кандидатура маловероятна — имея возможность помочь китайцам и ударить изнутри, если не уничтожив отряд, то хотя бы обезглавив его, она не воспользовалась шансом.
Аль-Арманд? Ранен. А крысы обычно умны хотя бы для того, чтобы не соваться под дружеский огонь. Теперь предстоит выяснить, не было ли ранение инсценировано, чтобы отвести подозрения.
Кольт? Молодой, дерзкий, перспективный… Подвижно-перспективный, как сказал бы Варгас. Этот напрямую завязан на Бенджамина Молтона. Как и Маршалл. И тоже заслуживает дополнительной проверки. По всем возможным каналам.
Гармоник? Наверное, единственный, кого Данст не подозревал совершенно. Если другие неохумы узнают, что пенетратор взялся играть на две стороны, сами вырвут имплантаты из его лысой башки. У них — самих себя считающих мистическим орденом служения цифровому божеству, — так не принято. Кто остается? Карим Найджел. Пожалуй, лишь одно по-настоящему слабое звено. Погрязший в долгах. Пешка лишь наполовину, вор и контрабандист, для которого кодекс воина может быть лишь набором пустых рекомендаций. Любопытно, что неприятности начались, как только в группе появился именно этот человек. С другой стороны, неужели его карточный долг настолько велик, чтобы портить себе репутацию и идти на открытое предательство?
Бум, бум…
Нога отмеряет секунды. Последние ящики погружены в черные пузатые фургоны; трупы, пятна крови, брошенное оружие, оставшиеся на стенах провода и камеры, остатки взрывчатки — все опрыскано умными коктейлями, уничтожающими не только отпечатки, но и любые следы ДНК. Пора уходить. Заметать следы.
И главное,
