Фрилансер. Вольный копейщик - Сергей Анатольевич Кусков
Снова молчание. Пауза на подумать. И новая попытка увести тему, не разбивая горшки:
— Ты жесток, Хуан.
— Я? — сделал я круглые глаза. — Нет, ни в коем разе. Я просто требую к себе базового уважения. Тебе был нужен помощник антикризисник, который вытащит ситуацию в стране в самый скользкий момент. Всё остальное ты знаешь, умеешь — не твои слова? Всё, у тебя мир на планете, у тебя так нужная королевству война вовне, все ключевые посты и войска под контролем — правь не хочу. Вот и отпусти меня с миром, не втаптывай в грязь, не делай болванчиком, приносящим тапочки! Я фрилансер, вольный копейщик, и моя работа закончена! Давай, дерзай, покажи всем, чего стоишь. Ты ведь этого хотела, говоря слова, за которые, ты это знала, я никогда тебя не прощу?
И снова тягучее молчание, словно кисель. Но уже не раз говорил, эта девочка из тех, кто умеет признать ошибки.
— Хорошо, ты прав. — На глазах снова слёзы, голос дрожит, но удар она выдержала. — Чего ты хочешь?
— Первое — верни кольцо. Это подарок от бабушки. Она написала записку из прошлого, где хотела, чтобы я подарил его девушке, которую люблю, и которая любит меня. Ты таковой не являешься, предложение тебе — большая ошибка, потому просто верни. И второе…. Раз я больше не твой помощник, и нахожусь в вольном плавании, то и твоих шпионов и агентов влияния рядом не потерплю. Сюзанна хорошая женщина, но больше рядом со мной не будет никого, кроме моих.
— А вот это не тебе решать, — покачала она головой, и в уголках глаз её я увидел пакостное ехидство. — И не мне.
— Тебе. — Уверенно кивнул. А если Сирена начнёт упираться, напомни ей, что взводы номер тринадцать, пятнадцать и восемнадцать по результатам операции «Кабальеро плаща и гитары», а именно, после их демарша на улице Северного Форта, списаны, и оставлены в корпусе исключительно в качестве опергруппы для одного единственного человека. Я даже процитирую её фразу: «Хуан, для тебя групп не напасёшься». А потому моя группа охраняет меня, ибо я являюсь лицом, близким к члену правящей династии. — При этих словах сгробастал стоящую рядом Бэль за талию. Та довольно улыбнулась, только что не мурлыкнула. — Но более никого рядом со мной быть не должно. Особенно Сюзанны и «старых дев». При всём к ним искренним уважении — как профессионалы они просто супер.
Стоим. Молчим. Кто-то там сзади хотел пройти по коридору — судя по звукам, не пускают. Правильно, слишком эпохальный для страны момент, подождут. Эта возня вывела из созерцания, и Фрейя, всё взвесив, наконец, сдалась:
— Хорошо. Я поговорю насчёт твоей группы. — Пауза, вздох, затем она страдальчески подняла руку и сняла и правда великоватое кольцо. — Держи.
— Всего хорошего, ваше высочество, — склонил я голову, и добавил с пафосом. — Великий Цезарь, идущие на смерть приветствуют тебя.
И величественно удалился, догоняя девчонок, которые должны уже встречать снаружи вместе с дежурными взводами «девятки».
Дошли до поворота в коридор, в конце которого и располагается собственно главный шлюз, когда сзади раздалось:
— А-а-а-а-а!
Бегло обернулся. Далеко за спиной разъярённая Фрейя бросилась на стенку, молотя по ней кулаками. Лив с двумя напарницами пытались оттащить её и успокоить… Но это были уже не мои проблемы.
(1) Фраза «слишком много Цезарей — нехорошо» принадлежит Арию Дидиму, который сказал её Октавиану, когда тот рассматривал возможность позволить Цезариону, сыну Клеопатры и Гая Юлия Цезаря, стать преемником матери и править Египтом. Октавиан последовал совету и казнил Цезариона в Александрии. Хуан троллит Фрейю, которая имеет классическое аристократическое образование и всё это, разумеется, знает.
Глава 2
Вольные копейщики (продолжение)
Глава 2. Вольные копейщики (продолжение)
Макс и парни прислали сообщение — едут, а Макс и Тимура до кучи прихватит. Я ушёл на этаж выше, а они на пару всё это время организовывали нашу будущую службу безопасности. Искали людей, кто может проводить проверки, копать подноготные проверяемых, и так далее. А что, фирма основана? Основана. В ресторан деньги вложены? Вложены. Так что каким бы там консортом я ни стал, Гор бы вернулась, и проект заработал. Из девчонок Снежка отзвонилась первой, ещё до встречи с Фрейей в коридоре — всё бросает и мчится, но только чтобы я «не чудил без неё, она рядом — всё решит». Волнуется. Я про себя очень тепло улыбнулся. Отбил ей текстом адрес, прося не называть вслух — Бэль суёт носик с вопросами, куда это мы намыливаеся, не хочу портить сюрприз. Тереза связалась чуть позже, голос усталый и заспанный. Сказала, приедет. Заикнулся было, мол, не надо, завтра с утра подргебёшь, с девчонками, не горит, но она сказала поздно, весь взвод уже едет, «а он в постели оказался хуже, чем я думала, глядя на его размер». У всех свои горести. Даже Мари-Анж с подругами прибились к нашему кортежу — Кассандра взяла их в свою машину. Ну, раз сами так хотят…
— Хуан, ну всё-таки, что за сюрприз? — «Либертадор» ехал медленно, изредка наваливаясь на борта в моменты поворотов. Белка сияла, и на волне эйфории изводила меня вопросами. Ссора с сестрой не только не огорчила её, такое впечатление, она наоборот, была рада, что закончилось именно так. И если бы расстались мирно — было бы хуже для её внутреннего равновесия.
— Вот любопытный бельчонок! — усмехнулся я и провёл ей по носику. — Всё сейчас узнаешь. Нет-нет! Только обнимашек не надо, если я терплю, не значит, что мне не больно!
— А сильно больно? — тут же переключилась она в режим заботливой мамочки.
— Ну, если стоять или лежать без движения, то даже не заметно. А если резко дёрнешься, или глубоко вздохнёшь… — К моему выходу с территории дворца, уколы как раз отошли, и резко заныли и морда лица, и сбитые пальцы, и, особенно, рёбра. — Ты не думай, я привык терпеть боль. Я даже в карцерах до «двоечки» дошёл. Так что не надо делать такое соболезнующее лицо: я ангел и мужчина, по любому из этих пунктов готов выдержать такую нагрузку.
— Ужас. — Её покоробило, передёрнула плечами. — Я только в «десяточке» стояла. И то не долго.
— Принцессу, и в карцер поместили? —
