Имперский колонист. Том 3 - Владимир Кощеев

Владислав Константинович положил руки ей на плечи и погладил их.

— Всё будет хорошо, дорогая, — заверил её глава рода Князевых. — Что бы ни случилось, мы справимся. Разве я когда-нибудь тебя обманывал?

Женщине оставалось только головой покачать. Ей это всё не нравилось. Слишком опасно, слишком непонятно. Аэлендор присосался к их семье и, будто вампир, пил благополучие Князевых.

Да, они стали богаче, получили ещё немного влияния. Но разве это стоит такой жертвы? Сначала эта богиня потребовала от Даши открыть портал, затем втянула в войну с эльфами Ярослава. Какой приказ они получат следующим?

— Я очень надеюсь, что ты прав, Влад, — прижавшись к лежащей на плече руке супруга, вздохнула Елизавета Ростиславовна. — Не хочу хоронить детей. Так быть не должно. И у нашего малыша должны быть три брата и сестра. Я не готова к тому, чтобы их потерять.

Она ощутила, как замер Владислав Константинович, и грустно улыбнулась. Язык сам привёл к этому разговору, а ведь ей хотелось, чтобы этот момент был счастливым. А теперь получилась какая-то истерика.

— Ты… Лиза, ты беременна? — сдавленно уточнил супруг.

— Да, дорогой, — подтвердила она.

На лице Владислава Константиновича расцвела совершенно мальчишеская улыбка. Он порывисто обнял жену и, целуя её лицо без разбора, подхватил на руки. Взвизгнув, её благородие обхватила плечи супруга и не заметила, как оказалась у него на коленях.

— Спасибо, дорогая, — прижав к себе жену, с искренним теплом в голосе прошептал глава рода Князевых. — Ты не представляешь, насколько я сейчас счастлив.

Она погладила его по груди и подняла лицо, чтобы встретиться с супругом взглядами.

— Я тоже, Влад, — ответила она. — Я тоже счастлива.

Спать они легли далеко не сразу. Лишь перед самым рассветом Елизавета Ростиславовна закрыла глаза и с довольной улыбкой погрузилась в сон. А вот её супруг так и не смог заснуть.

Провалявшись в кровати ещё минут двадцать после того, как беременная супруга засопела, мужчина решительно поднялся и, накинув халат, направился в свой кабинет. Не зажигая света, он прошёл к столу, достал пепельницу, которую держал для важных гостей, и нож для вскрытия писем.

Короткий росчерк, и первые капли забарабанили в стеклянную пепельницу. Щедро сопроводив их собственной магией, глава рода Князевых произнёс:

— Я хочу с тобой поговорить.

Несколько секунд ничего не происходило. Как и во все прошлые разы, которые он предпринимал с того самого дня, когда узнал о Дарье и её отношениях со Смертью. А уж после того, как Ярослав признался государю, Владислав Константинович размышлял на эту тему постоянно.

Уже смирившись с тем, что и сегодня ответа он не дождётся, глава рода Князевых горько усмехнулся и, стерев кровь с ножа, жестом заставил пролитую в пепельницу жидкость сгореть.

Однако в этот раз вместо обжигающего жара от заклинания, Владислав Константинович ощутил, как резко снизилась температура в кабинете. Из его рта вырвалось облачко пара, и мужчина решительно активировал защитные чары.

Кабинет главы рода — это всегда максимально надёжное место. Здесь по плану собиралась семья, когда враг прорывался в особняк. А потому на защиту кабинета наложены такие чары, чтобы прорваться сквозь них не удалось никому.

И всё же чужое присутствие он ощутил так же явно, как если бы наяву увидел внезапного посетителя. Вот только даже обернувшись, Владислав Константинович никого не заметил. Чары тоже не обнаружили присутствия лишних.

Температура вернулась к норме, и глава рода Князевых бросил нож на столешницу. Убрав пепельницу на место, он тяжело опустился в кресло и уронил лицо в ладони, чтобы потереть лицо. Ему просто привиделось.

— Ты звал, и я пришла, — раздался приятный женский голос.

Владислав Константинович вскинул голову, и тут же увидел женщину в сарафане. На её голове красовался венок их ромашек, светлые волосы убраны в толстую косу чуть ли не до колен. Она стояла к нему спиной и, держа руки за спиной, с любопытством разглядывала картину, висящую на стене.

— Меня редко зовут настолько настойчиво, — повернув голову к хозяину кабинета, сообщила сущность. — Я не вижу, в чём мы можем быть полезными друг другу, но решила, что раз уж ты так хочешь поговорить, я могу себе позволить потратить немножко времени на отца Жнеца.

— А Дарья? — шёпотом спросил Князев.

— Она свободная девушка, — пожала плечами богиня. — Безусловно, талантливая, с отличными задатками. Но Жнецом ей никогда не стать, Владислав. Тут нужен особый характер души. Если хочешь, можешь считать, что в Жнецы отбираются только самые отчаянные бойцы, те, кто готов топить в крови миры, чтобы защитить то, что считают своим. Решительные, волевые, понимающие ценность жизни и цену, которую должны заплатить за ту силу, что получают от меня.

Мужчина слушал эту сущность внимательно. И хотя не был согласен с точной формулировкой в отношении Ярослава, но в целом оспорить её слова бы не смог. Его сыновья — именно такие. Настоящие дворяне, цельные и сильные духом.

А то, что Дарья свободна от обязательств перед потусторонними силами — это прекрасные новости. Уже одного этого было достаточно, чтобы окупить эти ночные попытки призвать сущность на переговоры.

— Могу ли я как-то повлиять на то, чтобы ты отпустила Ярослава? — облизнув пересохшие от волнения губы, уточнил Владислав Константинович.

Мара, если это на самом деле была она, улыбнулась.

— Мне даже интересно, что, по-твоему, ты можешь мне предложить, — заявила она, подходя ближе и, поправив подол сарафана, опустилась в кресло для гостей. — Торговаться с сущностями, которых смертные зачастую называют богами, пробует каждый. Возможно, за исчезающе редким исключением. И попытки выкупить чужую жизнь тоже постоянно звучат.

Глава рода Князевых окончательно успокоился и кивнул. Разговор стал больше походить на переговоры, а в них Владислава Константиновича натаскивали ещё в ту пору, когда он под стол пешком ходил. Так что в себе мужчина был уверен. Не стала бы богиня вообще вести этот разговор, если бы вариантов не было.

— Для начала я хотел бы узнать, что вообще может понадобиться сущности, которая является Смертью, — натянув вежливую улыбку, проговорил он. — А потом, полагаю, мы найдём точки соприкосновения.

На её губах мелькнула улыбка.

— Что ж, раз уж твой сын сделал так, что я теперь стала чуточку свободнее в Аэлендоре, думаю, я могу уделить тебе