Точка Бифуркации XIV - Дейлор Смит
— Ну и вечерок вышел… — кивнув мне и пересекаясь взглядом с отцом, произнёс принц, следом шагая через всё помещение и занимая кресло сбоку от меня.
— Богатый на события, — согласился император и, посмотрев в мою сторону, следом добавил: — К слову о них… давно такого не припомню, но я, признаться, даже не знаю, с чего начать, — недовольно бросил он, оглядывая меня из-под бровей.
— Предлагаю, если позволите, начать с этой британской… гадюки, — сдерживаясь от еще более резких сравнений, начал я. — Есть какая-то особая причина, по которой нас решили официально представить друг другу?
Тон был спокойным, без намёка на вызов, но по реакции Владимира Анатольевича стало очевидно, что вопрос ему не пришёлся по вкусу. Это проявилось в мелочах: чуть сузившиеся глаза, лёгкий, почти незаметный наклон головы, сдвинувшиеся брови. Но спустя мгновение лицо монарха вновь стало спокойным.
— Меня больше интересует причина, по которой эта девушка столь страстно желает тебя убить.
Фраза в тон мне была брошена без повышения тона, но настроение и взгляд императора отдавали холодом, как бы намекая, что сейчас явно не время для иронии. Впрочем, хреновое настроение здесь было не только у него.
К слову, мой прогноз о том, что Романовы прекрасно слышали все нюансы нашего разговора с принцессой, оказался верным. А значит, более чем вероятно, что на таких мероприятиях во дворце укромных мест без лишних ушей просто нет. И это надо иметь в виду, когда болтаешь языком на территории дома Романовых.
— Насколько мне известно, она ещё во дворце, Ваше Величество. Прекрасная возможность узнать у принцессы всё лично, — ответил я, отбрасывая лишние мысли.
С каждой фразой обстановка в кабинете императора медленно накалялась. Под его тяжёлым взглядом было мягко говоря некомфортно, но тушеваться я себе не позволял. Тем более, что вины в произошедшем моей никакой не было — девка сама лезла на рожон, тем самым буквально подводя себя к пропасти.
— Ответь на вопрос, Алексей, — раздался сбоку голос Глеба. Он говорил расслабленно, но при этом так же как и отец пристально буравил меня взглядом.
Романов-младший, к моему удивлению, выглядел абсолютно спокойным, что в целом-то немного противоречило моей картине видения этих людей. Обычно в их тандеме всё было наоборот: император проявлял себя более хладнокровно и рассудительно, тогда как Глеб не стеснялся показывать эмоции. Сегодня же было видно, что Владимир Анатольевич явно взвинчен. И его, честно говоря, было трудно за это осуждать.
Похоже, ситуация с Анной и её возможные последствия здорово заставили понервничать нашего государя. Что ж… не тебя одного, Владимир Анатольевич. Не тебя одного.
— Говоря откровенно, — начал я, переводя взгляд на императора, — ответ на ваш вопрос доподлинно мне неизвестен. Есть только предположения.
— Не озвучишь? — отметив, что я замолк, произнёс цесаревич.
— Думаю, вы и сами догадываетесь, — утвердительно кивая, промолвил я, поочерёдно оглядывая обоих Романовых. — Наше с ней знакомство могло произойти только в тот период, когда я не владел своим телом.
В эту секунду я поймал себя на мысли, что озвучиваю одно и то же уже в третий раз. Первый в своих мыслях, затем для сестры, и вот опять. Самое дурацкое то, что затем мне нужно будет всё случившееся в точности пересказать ещё и Святогору, а также, вероятно, вдобавок и своим друзьям. Пожалуй, впору было бы давно обзавестись диктофоном…
— То есть, подробности тебе неизвестны, — несколько успокоившись, сделал вывод Владимир Анатольевич.
— К сожалению, — подтвердил я. — Демон не очень любит со мной откровенничать.
В кабинете повисла тишина, во время которой, как это бывает в такие минуты, каждый на десяток секунд погрузился в свои мысли. Я не спешил говорить первым, позволяя ситуации немного выровняться, но в какой-то момент пауза слишком затянулась.
— Теперь-то я могу узнать, в честь чего вдруг мы с Анной были представлены друг другу?
Вопрос не имел принципиальной важности, так как я и без него сейчас понимал, что это произошло исключительно по просьбе Виндзор. Но упустить редкий шанс указать Романовым на их оплошность я не смог. Кто-то подумает, что это глупо и недальновидно, но я не намеревался портить с кем-то отношения. Однако и быть послушным ручным пёсиком без мнения и характера меня тоже не прельщало. Я приношу государству и их дому много пользы — пускай уважают и считаются, а не только лишь используют и отчитывают.
— Это была невинная просьба этой девчонки, — нехотя ответил император, уставившись перед собой, будто проигрывая в голове соответствующее воспоминание. — Никто не мог предположить такого исхода, — он сделал короткую паузу и следом уже жёстче добавил: — Крайне не советую с ней более встречаться, Алексей. Но даже если так вдруг и случится, не важно, по чьей инициативе, имей в виду: если Анна погибнет от твоих рук — наши хорошие взаимоотношения резко закончатся.
Прозвучавшая угроза была вполне серьёзной и весьма однозначной, впрочем, как и справедливой — то, что за безопасность этой девушки поручился чуть ли не сам император, поведала мне сама принцесса.
В то же время я понимал: если бы мне, чисто гипотетически, действительно пришлось убить принцессу Виндзор, очень сомневаюсь, что в случае войны с британской империей Романовы стали бы отказываться от моей помощи. Особенно в свете тех беспрецедентных операций, которые проводились на гнилом острове наших врагов еще совсем недавно. С другой стороны, непредсказуемый бешеный пёс никому не нужен, каким бы полезным он ни был. Рано или поздно его точно пустят в расход…
— Надеюсь, ты понимаешь как важно сейчас сохранить мир? — задал вопрос император, отметив, что я, никак не отвечая на его угрозы, погрузился в раздумья.
— Вполне, Ваше Величество. Уверяю вас, никаких планов на счёт Анны я в своей голове не имею, — сказал я, слегка кивнув, вновь возвращаясь к текущему разговору. — Как уже было озвучено, я познакомился с ней не далее чем пару часов назад. И, несмотря на случившееся, никаких мотивов для агрессии у меня нет. Сделайте так, чтобы она со мной более не смогла пересечься, и историю можно будет считать закрытой.
— Отрадно слышать, — отозвался цесаревич, позволив себе заметную, пусть и недолгую, улыбку. — А то, зная твою злопамятность, наши аналитики уже начали бить тревогу.
— Плохие
