Барон Дубов. Том 12 - Михаил Капелькин
Герцог уже бежал рядом. Сграбастав по пути графиню с тем мужиком, я прыгнул в пролом. В полёте развернулся. Жнецы сквозь ядовитый туман преследовали нас. И плевать им было, что они прямо на ходу умирают. А с разных сторон по красной кирпичной стене Канцелярии ползли ещё твари. Я выстрелил вновь. Пуля пролетела сквозь пролом и коридор, прикончив сразу нескольких врагов. А через миг там, где она пролетела, появился мощный вихрь, который увлёк остальных Жнецов и вымел их из коридора обратно в пропасть. И подтолкнул здание.
Уже упав спиной на мощёную дорогу, мы увидели, как квадратный дом накреняется и с громким шорохом срывается вниз. Абсолютно целый, он обрушился на склон, подмяв под себя живую пирамиду из Саранчи, и заскользил вниз, оставляя за собой кровавую просеку.
— Ничего себе он крепкий! — вымолвил я, когда дом съехал вниз и врезался в Пугало.
Не меньше пары тысяч тварей он убил по пути и закончил свой путь на огромном теперь уже трупе вражеского командира.
— Канцелярия ведь… — не без грусти произнёс Билибин. — Старое и крепкое здание из тех, что ещё на века строились.
Передние ряды врагов внизу смешались после смерти Пугала, но их быстро организовывали существа, похожие на обычных пехотинцев, только крупнее раза в полтора и с блестящими панцирями спереди-сзади. Офицеры Саранчи.
Несколько Жнецов, когда здание сорвалось в пропасть, успели спрыгнуть на дорогу, но Билибин их быстро прикончил. Однако город вокруг пылал. В небо поднимались многочисленные столбы дыма, закрывая встающее солнце. Начавшееся утро превращалось в мрачные сумерки. Большинство домов вокруг были повреждены обломками и лапами гигантского червя. Кое-где разгорались пожары, которые люди пытались тушить своими силами. Пока что Саранчи не было, но совсем скоро она будет здесь.
— Нужно уходить. Но сперва я хочу знать: это тот самый уборщик Деникина? — я кивнул на мужика в робе.
— Он самый, — ответил герцог. — Марфа, что он рассказал? Вкратце.
— Ничего, — огрызнулась девушка, отряхивая плащ, но одним глазом приглядывая за заключённым. Мужчина был выше среднего, под метр восемьдесят, достаточно мускулистый и подтянутый, молодой (лет двадцати пяти), темноволосый, кареглазый, с маленьким подбородком и носом. — И это единственная причина, по которой я всё ещё не отсекла ему ноги и не бросила подыхать.
— Да я всего лишь уборщик! — испуганно вскрикнул тот.
— Ага, а ещё водитель и повар. Знаем мы таких! Говори сейчас, или тут тебя оставим! У тебя меньше минуты!
Внезапный порыв ветра поднял плащ Кремницкой, и я невольно загляделся. Стройная как лань и грациозная, она стояла, приставив пистолет к голове пленника. Высокие сапоги на низком каблуке и чёрные штаны обтягивали мускулистые ноги. На бёдрах были застёгнуты две кобуры с небольшими пистолетами, на талии покоился слегка расслабленный пояс с ещё двумя кобурами для пистолетов побольше и рядом запасных обойм, утыкавшихся в круглую попку. На торсе бронежилет. Щёки, больше не впалые, горели яростным румянцем боя.
Да… Что делает с человеком отказ от курения… Великолепное зрелище.
Но что-то я не о том думаю!
— Некогда, — отрезал я. — Возьмём с собой на дирижабль, там и допросим. А сейчас отступаем. Но медленно, чтобы дать людям уйти. Марфа, — я перешёл на «ты», — организуй людей, пока мы с герцогом сдерживаем Саранчу. Пусть направляются к воздушной пристани, её ещё удерживают. Если этот повар побежит, стреляй в ноги.
Повар-водитель-уборщик побледнел. Кремницкая просто кивнула. А мы с герцогом развернулись к провалу и попятились. Ведь именно в этот момент из него снова попёрла Саранча.
Забавно, что совсем недавно я занимался примерно тем же самым, просто в воспоминаниях Миты. Зато теперь у меня был кое-какой опыт обороны города от Саранчи. Хотя… трудно назвать это обороной. Скорее организованной эвакуации с сопротивлением.
В моих руках вновь появились молот с топором, а на левом плече я вырастил щит-корневище. Едва над провалом показались первые враги, я ударил молотом по земле, и кусок дороги обрушился вниз, погребая под собой Саранчу. Но новая просто перепрыгнула через трупы собратьев и вновь вылезла на улицу.
Мы с герцогом схлестнулись с врагом в яростной и отчаянной схватке. Дыра в земле была огромна, враги лезли по всей её длине, поэтому нам всё равно приходилось медленно пятиться, чтобы нас не взяли в клещи.
Я бил молниями, поджаривая врагов, кидал зелья им за спины, и те отсвечивали цветными всполохами из провала, взрываясь где-то там. И перед собой кидал тоже. Волны корней бросались навстречу волнам Саранчи, и там, где они сталкивались, появлялись изгороди и баррикады из вражеских тел. Герцог носился туда-сюда, убивая одиночек, что-то и дело прорывались сквозь мои атаки.
Кремницкая чёрным мечом разрезала завалы и вытаскивала людей. Ей помогали те, кто мог. Даже тот уборщик. Людей сбивали в группы и отправляли дальше по улице.
Целая дюжина Жнецов полезла по стене здания справа, но упала, когда их накрыл дождь из моих духовных игл.
— Пли! — вдруг раздался крик позади.
Раздался залп, и пули свистнули рядом с нами. Половину первого ряда врагов прошило насквозь артефактными пулями.
Это к нам на подмогу подошёл отряд питерского гарнизона.
— Князь Тарасов прислал нас на подмогу князю Дубову! — отрапортовал усатый капитан.
Интересно, как он узнал? Ладно, неважно. Важно, что с бойцами будет куда проще сдерживать врагов. А те как раз начали лезть через переулки с других улиц.
— Держите фланги! Помогайте людям! Мы с герцогом будем держать фронт! — скомандовал я.
— Есть! Скоро прибудет подкрепление! Но это последние! Людей не хватает! Держим только вокзалы и пристани — морские и воздушные! Ещё гвардейцы цесаревича мешают, но с ними сражаются гвардейцы… Честно, не знаю уже кого, если Император…
Капитан вдруг сник, и я тогда заорал, жахнув молнией по Саранче:
— Отставить! Слушать меня! И выполнять мои приказы!
— Да! — оживился, стряхнув наваждение, офицер и бросился выполнять указания.
— Лихо ты! — усмехнулся Билибин. — Я чуть было сам не бросился твои приказы выполнять.
— Ой, отвали, Макс, а? — беззлобно отмахнулся я.
Солдаты взяли под прицел ближайшие переулки. Их бы ещё на крышу отослать, но они там и полягут, а помочь могут не успеть. Они же
