Браконьер 2 - Макс Вальтер

— Да вон, — кивнул на витрину он. — Ты же на прошлой неделе одному «ксюху» за три с половиной сотни и отдал.

— А ты не путай хрен с трамвайной ручкой, — усмехнулся Мичман. — То «ксюха», на неё патронов как грязи. А с этим хламом я что делать буду?

— Фигасе — хлам! — возмутился Стэп. — Да тут на каждом оптика висит. А у тебя она отдельно по две сотни стоит.

— Короче, полтинник за штуку. И это только потому, что я тебя уважаю. — Торгаш перевёл взгляд на меня.

— Единичку спереди подставь — и договоримся. Нет — пусть гниют, значит, — обозначил свою позицию я.

— Единичку я только с двумя нулями могу подставить, без пятёрочки, — продолжил торговаться он. — Здесь максимум что продать выйдет — так это прицелы. А мне тоже жрать на что-то нужно.

— Да, судя по твоей харе, это она от голода пухнет, — отпустил шпильку я.

— А глистов выведи — такая же станет, — отшутился Мичман. — Сотка за ствол — это моё последнее слово.

— А с остальным что? — согласился я на обозначенный ценник.

Всё-таки шестьсот грамм серебра — это очень хорошие деньги. Как раз столько я и торчу Макару. Но проблема в том, что добычу придётся поделить пополам. Как-никак, Стэп жизнью рисковал, чтобы мы это получили. Однако у меня в запасе ещё два сердца, а этот товар однозначно покроет все расходы. И даже кое-что оставит на кармане. Но их я оставил напоследок, чтобы немного задрать итоговый ценник. От них Мичман не откажется ни при каком раскладе.

— Что там у вас? — Он сунул нос в корзину.

— Ботинки, четыре пары… — начал Стэп, но я его перебил.

— Три, — вкрутил своё слово я. — Одну себе заберу.

— Дело хозяйское, — пожал плечами торгаш. — Полтинник за каждую дам.

— Да у тебя за что ни возьмись — всё полтинник! — возмутился Стэп. — Хрен тебе, а не педали. Да я их с рук сотни за две толкну, и дольше пяти минут они у меня не продержатся. Это же берцухи зимние!

— Ладно, не гунди, — поморщился Мичман. — Две сотни, — это ты, конечно, загнул. Сто пятьдесят им красная цена в базарный день. Но мне тоже что-то сверху иметь нужно.

— Ага, например, совесть, — снова подколол торговца я.

— Очень смешно. — Мичман скорчил рожу. — Где бизнес и где совесть вообще? Хошь анекдот про еврейского мальчика?

— Жги, — кивнул я.

— Ого, Изя, какие у тебя красивые часы! А он и отвечает: «Да это мне дедушка перед смертью продал».

— Ы-ы-ы, — ощерился Стэп. — Ну точно прям про тебя.

— А я о чём? — воздел палец Мичман. — Короче, хрен с вами, за педали по сто пятьдесят дам. Остальной хлам скопом за семьдесят грамм приму. Нет — можете его выбросить.

— Стоять! — Я сунулся в телегу и выудил со дна часы, — Вот теперь договор. Итак, что там у нас вышло? Шесть стволов по сотне, три пары обуви по сто пятьдесят и семьдесят за всё остальное. Это получается?..

— Тысяча четыреста двадцать, — опередил меня Мичман. — Округляем до тысячи четырехсот — и по рукам.

— Это как так мы целую двадцатку резко потеряли? — выпучил глаза Стэп. — Лично я бы с удовольствием до полутора кило округлил.

— Вот когда свою лавку откроешь, тогда и будешь округлять, куда хочешь.

— Короче, — прервал бесполезный спор я, — у нас ещё два сердца есть. С тебя полтора кило серебром, и мы сдаём их тебе.

— Вот ты жук, а⁈ — Мичман аж подпрыгнул. — А с виду честный человек…

— Ну и?

— Без штанов с вами останусь! — всплеснул руками он.

— Ага, — хмыкнул я. — Разве что влезать в них перестанешь. Давай уже, гони серебро. И весы тащи.

— Ты ведь в курсе, что этот товар немного в цене упал? — хитро прищурился торгаш.

— Нет, дорогой мой человек, — хищно оскалился я. — Равноценный вес — или иди в жопу.

— Вот же… — закатил глаза Мичман. — Не договоришься с тобой. Ладно, выкладывай, что там у тебя.

Стэп скинул рюкзак и извлёк из него окровавленный свёрток. Мичман уложил его на весы, причём вместе с тряпицей, что тут же вызвало нехорошее предчувствие. Этот жук даже за обрезки должен был высчитать, и вдруг такое? Похоже, где-то я продешевил, но увы, договорённости были достигнуты.

— Итак, у тебя здесь пятьсот шестьдесят три грамма, — озвучил вес он и тут же свёл на нет все мои опасения: — Минус десять процентов на грязь…

— Эй, какую грязь⁈ — тут же заголосил Стэп.

— Не учи меня работать, хорошо? Там одних сосудов грамм на тридцать выйдет, плюс рубаха эта.

— Ой ладно, давай уже, — выдохнул я. — Два кило серебром со всеми твоими округлениями.

— Вот, учись, — указал на меня Мичман. — Что значит деловой человек. Уважаю!

Он протянул мне ладонь, и мы скрепили сделку рукопожатием. Мичман ушёл, оставив нас одних в торговом зале. Я уселся на его стул и принялся перебирать обувь, надеясь, что хоть одна пара будет мне как раз. Размер у меня самый ходовой, так что проблем в покупке обуви я никогда не видел. Вот и сейчас вторая по счёту пара ботинок села на мои ноги как влитая.

Я поднялся со стула, потопал и походил взад-вперёд, убеждаясь, что нигде ничего не жмёт и не натирает. Всё было замечательно, и я принялся прилаживать часы на руку. Эта обновка тоже пришла впору. Оставалось обзавестись любимым оружием и патронами к нему.

Вскоре вернулся хозяин лавки и бросил на прилавок пять тугих стяжек с серебряными прутками. Две из них я тут же протянул Стэпу. Тот схватил их с таким лицом, будто в его руках оказалось сокровище нации, не меньше. Он даже обернулся, прежде чем убрать их в рюкзак, словно боялся, что о его богатстве кто-то прознает.

Я же отправился гулять вдоль витрины, рассматривая экземпляры оружия и камуфляжа, что были здесь представлены. Нет, моя одежда тоже