Фрилансер. Вольный копейщик (СИ) - Кусков Сергей Анатольевич

— Если не будешь — то не конкретно ты, а просто, — призналась она. Со мной дешевле признаться — достану же потом. — Но я встречаюсь с тобой, я приняла твоё предложение, — показала она руку, где на пальчике сидело историческое кольцо Веласкесов, — потому эксперименты с другими не нужны. Как рёбра заживут, попробуем?

— А то! — Я усмехнулся, представляя, как буду мстить кое-кому за все свои нервы, потраченные на неё сегодня. Особенно, если она будет в такой же униформе. — Раньше ты так не считала, — поддел я. — Про эксперименты с другими. Особенно когда мстить хотела, когда девочки появились на горизонте.

— Всё меняется, — пожала она плечами. — А ещё, наверное, меня Санчес покусала. Я после общения с нею начала другими глазами смотреть. Никогда не видела людей, которые уважают себя ТАК. И плевать на мнение всех вокруг. Чем я хуже?

Помолчали, подумали о своём, что было раньше, и как изменилась наша жизнь.

— Та что там насчёт твоих снимков? Сильно ругать будешь? — вернул я тему на больное.

— Уже нет, — покачала она головой. — Передумала. Я хочу быть шлюхой, Хуан. И делать разные вещи. Очень разные. Но раз я буду ТВОЕЙ шлюхой… — Последнее местоимение она выделила, хоть и прошептала на ушко. — Это было даже приятно осознавать, чёрт возьми, что меня увидят миллионы. Как было приятно, когда те трое парней сегодня сидели, и…

— Пускали слюни?

— Ага. И завидовали.

Да, смущала Бэль наёмников сегодня знатно. Причём целенаправленно, то закидывая ноги одну за другую, то поправляя детали небогатого туалета. Даже когда договор подписывали — в самый серьёзный момент. И всё как-то на автомате у неё это получалось, и совершенно естественно, как естественно, например, дышать. Говорит серьёзные вещи, о жизни, смерти и предательстве, а лифчик и трусики картинно поправляет. Который раз убеждаюсь, женщина — самое страшное оружие, придуманное господом!

— Так что теперь пусть вся страна мне завидует, что я могу себе позволить так ходить, — заключила она. — И так делать. А тебе завидуют — что у тебя есть такая я. Справедливо же?

За такой мыслью я успокоился и смог заснуть. День обещал выдаться нервным, надо было хоть немного отдохнуть и прийти в себя.

С утра первым делом включил новостной канал. Ничего в целом не изменилось, стороны занимали те же позиции, но бои внутри Сената подходили к концу, наших оттеснили к шлюзам. Которые оставались закрыты, королевские войска на помощь не пршли, и не то, что Сенат не зачистили, но даже патриотически настроенных «мятежников» из мешка не выпустили.

Снова вызывал Фрейю. Раз. Другой. Третий. Безрезультатно. И опять корпус. И сразу — главу. Решать — так решать.

— Лионелла, кто из девочек возле сеньоры Морган? Она не в сети, а надо переговорить. Может кто-то из твоих сходить?

— Пока её УДС охраняют, лично преданные ребята, но поняла, сейчас кого-нибудь к ней отправлю. — Голосок и.о. бодрый, она уже (ещё?) на работе, хотя нет восьми.

Наконец, связь её превосходительству передали, регистрация в системе, и сразу вызов:

— Да, Хуан. Я тебя слушаю. — И у Сирены голосок бодрый. Тоже не спит.

— Сирена, скажи честно, ты следишь за ситуацией? — без предисловий начал я.

Пауза на осмысление. И буквально кожей почувствовал её ироничную улыбку.

— Я понимаю, что ты хочешь сказать, Хуан, — спокойно произнесла сеньора. — И понимаю твой порыв. Если у тебя есть время, присядь, давай откровенно поговорим? Как серый кардинал с серым кардиналом?

— Уже сижу. — Я откинулся на подушки. Интересное начало! Она тоже умеет переходить к сути без предисловий, как и удивлять.

— Тогда скажу прямо, в лоб, даже если тебе это не понравится. — Пауза. И:

— Да, я старалась держать тебя подальше от власти и влияния на Фрейю. Ты должен был её сдерживать, ограничивать, но при этом воодушевлять, и не лезть в управление. И если б не косяк с Армандо Сантосом, всё было бы по-другому.

Ну, тут она мне галактику не открыла, я видел её действия и до того как, и разумом понял после. Я б может сам на её месте так поступил.

— Буду справедлива, — продолжила она, — пусть и совершенно своими, мною не просчитываемыми методами, ты выправил ситуацию и преломил тренд — мы победили. Я признаю твои заслуги, не ершись и не кривись, хотя для меня это и стало сюрпризом. Однако, Хуан… Так не делается.

— Как не делается? — зло фыркнул я.

— Так, как делаешь ты. Есть понятия правил, в рамках которых надо работать. И их придумали не просто так. Если их преступить — к тебе также не будут применяться правила, понимаешь? Это великий закон Мироздания, который ты пока не осознал. Ты не плох, нет. Наоборот, в некоторых моментах эффективнее меня и Леи. Но так нельзя! — повысила она голос, спуская с поводка эмоции. У старушки тоже накипело. — Даже если нагнёшь всех раком, ты всё равно останешься парией, и это приговор. Правитель должен планировать на годы вперёд, на десятилетия, а пария так не сможет. Надо не просто сиюминутно всех нагибать, а строить стратегию, а с этим у тебя, извини, швах.

От её слов я стиснул зубы до боли… Но смолчал. Просто молчал. Ибо обидно, но она как минимум имеет право на такую точку зрения. А если подумать, что она местами даже права… Сейчас я не смогу это вынести. Потом переварю и обдумаю, всё потом.

— Что же касается происходящего сейчас… Да, я наблюдаю за ситуацией. — В голосе сеньоры появилась сталь. — Но при этом лежу в своей палате в медблоке, и не собираюсь пока выходить «в люди». Почему? А потому, что я слишком много пропустила, Хуан. Вы смогли настроить систему так, что она работает под вас, и я ни черта не понимаю механизмов этой работы! Я вмешаюсь, ты же это хотел спросить, но только если ситуация станет аховой, а пока она таковой не является.

Примерно то же говорила в своё время Гарсия. «Показания совпадают», хоть здесь нет неожиданных мыслей. Сеньора тем временем продолжала вбивать меня в бетонопластик:

— Понимаю твой юношеский максимализм, но тебе надо кое-что принять, юноша. Осознать и смириться. Ты сейчас не просто «в теме», ты «на волне», ибо сам строил эти схемы с гражданской обороной, перевербованными войсками и окружением Сената. И мысленно ты здесь — в Сенате, во дворце, решаешь проблему. Но правда в том, что тебя «перевели» на другую работу, в другой сектор, Хуан! Ты не списан, и не надейся, но сейчас ты не здесь, и здесь не нужен. Мне знакомо это состояние, это ломка. Тебя не по детски корёжит, и ни икса с этим не сделаешь. Сама была в такой заднице не раз, когда с хорошо проделанного, но не доделанного проекта кидают куда-то, а однажды даже кинули под домашний арест. Эту ломку надо пережить, мальчик. Просто пережить. Прими, что тебе ВСЕГДА будет казаться, что ты знаешь и сможешь лучше. Но истина в том, что другие люди не дурнее, не глупее тебя, особенно если вы планировали и разрабатывали стратегию вместе.

— Они не выпустили наших «мараньоров», кто взял оружие и выступил против мятежников! А их прижали к шлюзам! — воскликнул я, чувствуя в душе не просто раздрай, а адский ад. Чего у старушенции не отнять, так это того, что она в корень зрит. Такую хрен обманешь даже тогда, когда можешь обмануть сам себя. И это… Бесит! И ломает от этого как бы не больше.

— Это ты в новостях посмотрел? — Она презрительно фыркнула, и от этого фырканья мне стало немного не по себе. Её усмешка отрезвила, привела в чувство. «Вера в СМИ»… А не сам ли я на них ругался до своего падения с дворцового шпиля?

Поскольку отвечать не требовалось, я молчал, лишь сопя в трубку, она продолжила:

— Хуан, скажу тебе как человек, который хоть тоже сидит в стороне, но ЗНАЕТ. Они, кто на той стороне фронта у Сената, предполагали восстание «мараньонов», и полностью его вели. Каким-то образом перехватили наши контакты, или, возможно, контролировали кого-то ключевого из их командиров. Единственное, по моим данным, мятежники должны были спровоцировать их на выступление завтра, но что-то пошло не так. Но они были ГОТОВЫ к этому! ГОТОВЫ, твою мать, Хуан! — заорала Сирена. — И оттесняют «мараньонов» не к шлюзам, а от! Не совсем в противоположную сторону, но в такие дебри, что как только мы туда войдём, окажемся в ловушке! Они рассчитывают на наши потери. Колоссальные потери при штурме, при попытке помочь «мараньонам», это ты понимаешь? Такие, какие Фрейе могут не простить, особенно если учесть, что они контролируют инфополе. Ты же смотришь новости, да?