По праву сильного - Дмитрий Лифановский
Легко сказать — привыкай! Попробуй, разберись в десятке разных вилочек, ложечек, ножичков и прочих салфеточек, тарелочек, бокальчиков, которыми заставил ее столик чопорно-вежливый официант. На самом деле, обеденный этикет она знает. Не зря же ее учили целая княгиня, две княжны, барон, баронет и сам Учитель. Просто пока еще она путается с непривычки и от волнения.
Сосредоточившись на приборах, Сольвейг не прислушивалась к разговорам вокруг, пока знакомое и не совсем приятное упоминание «Орлов Зевса» не прорезало гул зала, как магический импульс. Девочка подняла взгляд. За столиком напротив расположилась компания — трое студентов магической академии, по всей видимости, недавно вернувшиеся с фронта, и их спутницы — миловидные девушки-аристократки.
На лицах парней застыли одинаковые выражения усталости и легкой бравады. Губы Сольвейг тронула улыбка. Наверное, они думают, что именно так должны выглядеть настоящие ветераны. Тем временем высокий, с аккуратно зализанными назад волосами вещал со сдержанной уверенностью:
— … Это было у Кровавого холма, — лениво выдавливал он слова низким хрипловатым от драматического напряжения голосом, словно переживал мгновения кровавого боя заново, — Дождь лил как из ведра, энергоканалы гудели от помех. Нас троих с десятком ветеранов отправили держать старую заставу — две полуразрушенные башни на склоне холма.
— Стратегически важная позиция, — с серьезным видом дополнил его товарищ с тонкими щегольскими, подкрученными вверх, усиками, — Взяв ее, имперцы нависли бы над нашим левым флангом.
Барышни зачарованно ахнули, пожирая кавалеров восхищенными взглядами.
— «Орлы Зевса» ударили на рассвете, — кивнул зализанный своему товарищу, продолжив рассказ, — Подло напали под прикрытием «Теневого савана». Мне повезло. Я заметил огонек индикатора накопителя магострела, когда кто-то из имперцев решил перезарядиться перед боем. Еле успел подать сигнал. Если б не это, нас бы смяли за минуту.
Сольвейг, едва удержалась, чтобы не фыркнуть. «Орлы» — элита, они бы так глупо точно не подставились.
— Хродгейр нас вытащил, — подхватил байку третий, коренастый с густой кудрявой шевелюрой, — Я с двумя бойцами бросился к крупняку, надо было попытаться пробить их «Саван». И тут эллины кинули «Пепельный разлом» — заклинание, что разрывает энергоканалы, как граната винный бочонок. Хродгейр, — он кивнул на зализанного, — Успел поставить щит, вложил всё, что мог. Тут и мы с парнями сбили их невидимость.
Усатенький подался вперёд, его глаза были прищурены, словно он видел тот бой.
— А я их фланг засёк, — добавил он, его пальцы сжали край стола, — Имперцы лезли через топи, как тараканы. Всё было на волоске. По нам били с трех сторон. Хродгейр выбыл, а мы с Сигурдом держали щиты. Все равно силы были слишком неравными. Эллины выбили расчет крупнокалиберного «Жала». Парни отстреливались до последнего, — студент трагично склонил голову, в то время пока Хродгейр разливал вино, почему-то наполнив бокалы девушек сильней чем свой и товарищей, — Я сам бросился к магобою и продолжил огонь.
— Бьёрн их строй развалил — кивнул коренастый, — Его выстрелы дали нам время, пока подкрепление не подошло. Тысячник Харальд потом сказал, что мы убили самого Леонида — командира «Орлов». Каждому руку жал, обещал доложить князю.
Блондинка ахнула, её глаза блестели восхищением.
— Самого Леонида? — восхищенно захлопав ресничками, прошептала она, — Против «Орлов Зевса» выстояли?
Ее рыженькая подружка коснулась руки Сигурда, её лицо побледнело:
— Вы настоящие герои, — выдохнула она, — Как в древних сагах!
Брюнетка посмотрела на Бьёрна, её улыбка дрожала от гордости:
— Вам теперь ордена должны дать? — спросила она, — Вы спасли весь рубеж!
— Не за ордена воюем, — небрежно бросил зализанный.
Сольвейг замерла, её ложка застыла в воздухе. Леонид погиб в лесах Пограничья, в жестокой засаде, где эллинский спецназ был почти полностью уничтожен. Умер на руках Учителя. Она была там, видела, как тело Леонида предавали огню по новгородским обычаям. Ярл тогда сказал, глядя как души имперцев взлетают в Ирий вместе с дымом погребального костра: «Отличные воины, и командир у них достойный противник. Такие враги заслуживают хорошего посмертия и тризны по всем правилам». Сольвейг помнила запах дыма, горелого мяса и торжественную тишину, повисшую над лесной поляной.
Тогда каким образом «Орлы Зевса» оказались у «Кровавого холма»? И почему элита имперского спецназа, мастера скрытных операций полезли штурмовать заставу, как обычная пехота. В то же время рассказ студентов был слишком детализированным — «Теневой саван», «Пепельный разлом», взрыв артефакта. Складно врут, выдавая байку, подслушанную у ветеранов, за свои подвиги. Сольвейг фыркнула, не сдержавшись, и покачала головой.
Хродгейр заметил её реакцию, его брови сдвинулись:
— Вы услышали что-то смешное, сударыня? — спросил он, его голос был холодным, но сдержанным, как у человека, привыкшего к дисциплине, — Или сомневаетесь в наших словах?
Сольвейг быстро взяла себя в руки, подавив желание разоблачить юнцов. Она опустила ложку и улыбнулась, её голос был мягким, почти извиняющимся:
— Нет, что вы, сударь, — сказала она, кашлянув для убедительности, — Просто поперхнулась. Вы так интересно рассказываете, что я заслушалась. Прошу меня простить, не хотела вас отвлекать.
Она слегка наклонила голову, изображая вежливость. Ей жутко хотелось разоблачить хвастунов. Но Учитель не одобрит, если она ввяжется в ссору с аристократами. Тем более у нее есть свое задание, а повод, если разобраться, совсем ничтожный. Просто мальчишки красуются перед девчонками.
Девицы пренебрежительно фыркнули и отвернулась. Хродгейр кивнул, принимая извинения, но его взгляд остался подозрительным.
— Бывает, — буркнул он, возвращаясь к своему бокалу.
Его товарищи переглянулись, их лица смягчились, и они продолжили свой разговор, но уже тише, без прежнего пыла. Их спутницы всё ещё смотрели на них с восхищением. А большего им было и не надо. Сольвейг поймала на себе удивленно-уважительный взгляд офицера с седыми висками. Он сидел со своей дамой через столик от студентов. Заметив, что она обратила на него внимание, он улыбнулся, покачал головой, показав на юнцов, и приподнял бокал, салютуя Сольвейг. Девочка приподняла свой сок, уважительно склонив голову, чем вызвала еще одну теплую улыбку офицера.
Она поднялась, краем глаза заметив, как встали ее сопровождающие, и стремительно вышла из ресторана, не замечая нацеленные в спину взгляды студентов и офицера со спутницей. Её мысли были в трущобах. Убедить беспризорников будет куда сложнее, чем проглотить ложь штабных юнцов.
* * *
Через три дня Сольвейг вернулась в трущобы. Все здесь было как всегда. Но что-то не давало девочке покоя. Что-то было не так. Воздух
