Флибустьер - Хайдарали Мирзоевич Усманов
Капитан сузил глаза. Не может быть, чтобы цель исчезла. Даже если корвет шёл на максимальной тяге, и даже если использовал маскировку – след от гиперпрыжка не скроешь полностью.
– Москитов вперёд! – Глухо приказал он. – Пусть всё как следует проверят! Если он здесь был, то они должны его следы найти.
И через считанные минуты со старых катапульт сорвались первые два малых корабля. Москиты-разведчики. Скрипучие истребители… По сути – лишь каркасы с двигателем и сенсорным блоком, но незаменимые в подобных операциях. Их силовые установки завыли, и кораблики растаяли в темноте, уносясь вперёд.
Именно они первыми уловили тонкую сигнатуру слабого сигнала. Прерывистый, еле уловимый след, оставшийся от разогретых двигательных камер корвета. Никакая автоматика не могла его скрыть полностью – и москиты нашли его.
– Есть! – Тут же донёсся возбуждённый голос с разведчика. – След подтверждён. Корвет ушёл к астероидному полю!
В рубке крейсера раздался раскатистый смех капитана. Тяжёлый, злорадный, от которого даже молодые пираты на палубах переглянулись.
– Вот он, наш зверёк! – Проревел он. – Догоняйте! Но не подпускайте к границе системы. Отрежьте ему дорогу, пусть только дёрнется! От нас он уже не уйдёт.
Его план был прост и отточен годами. Линейный крейсер – центральный узел, тяжёлый и непоколебимый. Вокруг него – сеть, вытянутая десятком москитов, рассредоточенных так, чтобы перекрывать возможные траектории беглеца. Ни один кораблик такого класса не прорвётся сквозь подобное построение. Любая попытка маневра наткнётся на огонь истребителей или будет пресечена огнём из батарей главного калибра линейного крейсера.
Старый корпус тяжёлого корабля медленно заворочался, смещая курс к астероидному полю. Там, в клубящейся массе каменных глыб, должен был скрываться корвет. И вскоре один из москитов-разведчиков, двигавшийся ближе всех, первым уловил отчётливую сигнатуру – пульсирующие колебания энергии среди камней.
– Контакт подтверждён! – Донеслось с борта москита. – Корвет прячется в астероидном поле.
В ту же секунду устаревшие, но всё ещё цепкие сенсоры пиратского крейсера тоже поймали цель. На голограмме, рядом с серой массой астероидного пояса, вспыхнула яркая отметка.
Капитан стиснул зубы и довольно оскалился. В глазах его светилось торжество. Охота обещала быть лёгкой, почти развлекательной. Вся команда, собравшаяся у постов наблюдения и оружейных отсеков, загудела, предвкушая добычу.
Старый линейный крейсер, словно оживший зверь, тянулся к каменному полю, а москиты, подобно голодному рою, уже начали смыкать охотничью сеть. Капитан почти успел отдать приказ – “Москитов в поле, зажимайте!” – когда его помощник, молодой, но с хладнокровным мозгом тактического аналитика, шагнул вперёд и заговорил ровным голосом, который в рубке звучал почти громче старческого рыка командира.
– Господин капитан, – сказал он, показывая на голограмму, – мы должны учитывать геометрию поля. Москиты – манёвренные, но их преимущество – в свободном пространстве. В узких коридорах между глыбами они теряют скорость и угол разворота. Их реактивные импульсы будут ограничены, они станут зависимы от проходов, а значит – предсказуемы. Потери среди них возрастут. Кроме того, сама маска коридоров создаст “мертвые зоны” для сенсоров – мы рискуем не только потерять истребители, но и дать корвету возможность ловко прорваться сквозь камни, пользуясь укрытиями.
Капитан задержал дыхание на долю секунды – для старого орка это было почти молитвенное движение. Он был зажат между старой привычкой действовать быстро и желанием лишний раз не рисковать “москитами”, которыми дорожил как живым приплодом десятков рейдов. Помощник провёл пальцем по карте, выделяя траектории – “центральный узел” линейного крейсера, форма его облака огня и зоны, которые он может контролировать одним лишь весом и радиусом орудий.
– Если мы вползаем внутрь поля целиком, – продолжил помощник, – наша масса будет угрозой сама по себе. Мы не нужны там для манёвра – нам нужно там быть как таранный клин, как экран. Полуторакилометровая туша, появившаяся за грядой астероидов и двигающаяся вперёд, будет выглядеть для корвета куда опаснее ста истребителей, бьющихся в узких проходах. Корвет вынужден будет либо остаться в ловушке, либо рвануть наружу, и тогда москиты добьют его уже в открытом пространстве.
Капитан медленно потер, будто щербатый, свой лысый череп, “обросший” многочисленными шрамами. В его душе что-то – старый, ледяной инстинкт охотника – нехотя сдался рациональному расчёту. Он видел перед собой картину. Плотный силуэт своего крейсера, величиной в километр, выступающий из-за камней, медленно, молча, как брошенный каким-то карающим Богом таран.
– Пусть будет так! – Прорычал он, и его голос, отдавшийся в трюм-рубке, был постановочным, приказ, решимость и чутье охотника в одном. – Москиты займут позицию. Крейсер – выдвинуть вперёд. Никаких торпед. Ничего тяжёлого! Мы не ломаем добычу. Мы выдавливаем её на свет. Под атаку москитов.
Москиты перегруппировались на коротких дистанциях от обнаруженной сигнатуры. Малые корабли растянули полукольцо, удерживая “мертвую” зону между собой и местом, где, по предположению навигатора, укрылся корвет. Каждый пилот знал свою полосу. Кто заглушает каналы связи… Кто держит на прицеле потенциальные выходы… Кто готов в мгновение проследовать за кораблём, если тот попытается выскочить и смыться… Их двигатели стояли в полной готовности. Не шумно, но ощутимо, как натянутая струна.
Тем временем инженерные отсеки старого пиратского корабля тоже зашевелились. Техники взволнованно проверяли направляющие бронелистов, перераспределяли энергопотоки. Главные батареи переводились в режим “визуального взвешивания” – это было не огневое включение, а демонстрация мощности. Гравитационные компенсаторы сбрасывали часть нагрузки, гул усилителей становился глубже, прожектора активировались в экономном режиме, чтобы при появлении за грядой камней корпус выглядел ещё массивнее. Эмиссионные щиты держались в спокойном режиме, но над башнями орудий нависла тишина, готовая мгновенно разразиться грохотом выстрелов.
Крейсер сбавил скорость, чтобы не врезаться в первый предположительный край поля, и затем – медленно, методично, как сапёр, стал “ползти” вдоль его кромки. Его ход был рассчитан так, чтобы корпус медленно “высовывался” между двух громоздких глыб, показывая корвету силу и размеры без лишнего риска для себя. Слишком быстро входить в эту зону не стоило – абразивная пыль и столкновения с камнями легко могли повредить несколько антенн.
Навигатор считывал с голограммы проценты вероятности – манёвр коррелировался с подавлением возможных лазеек. Команды шли бесшумно, бортовой ИИ, старый и потрёпанный, но живучий, подтягивал данные от москитов и от внешних сенсоров, швырял решения на консоли капитана, той самой лапе, что сейчас сжимала подлокотник.
На внешней броне крейсера зажглись прожекторы дальнего света – не для освещения. В открытом космосе это была
