Фрилансер. Вольный копейщик - Сергей Анатольевич Кусков
— Как сами вообще себя ведут?
— Да тихо всё, — пожал плечами бригадный генерал. — Нашли в городе ещё шестерых членов семей — «третьи» кого-то нового из банды определили, и мы быстро выцепили его близких. Во время вашей контратаки и зачистки этнических банд, одну сотрудницу забили на эмоциях. Картинно с ними связался, запустил генератор случайных чисел и убил чью-то мать. Я сам, беру грех, как самый главный. Может они думали, что без тебя кишка тонка, только, Хуан, если я принял твою философию — то принял. До конца. У них после драка произошла, два трупа. Кто-то кого-то убил, кого-то Мухариб по итогу пристрелил. Теперь их двадцать девять. И после как бабка пошептала — резко присмирели. А потом двое деток были плохи. Они, уроды, до последнего тянули, в итоге отдали, но один ребёнок не выжил.
— Что там было?
— Слабость. Истощение. На фоне чего-то хронического. За того мальчика опять генератор запустили. Это на прошлой неделе было, я докладывал, но рапорт без пометок отправил, рабочая же ситуация. Рутина…
М-да, без пометок я не читаю — слишком много рапортов. И «золотой», видно, тоже посчитал это рутиной и свою пометку не сделал. И ведь не возразишь!
— После чего нам сразу шестерых отдали, пятеро деток и одну нянечку. Все в плохом состоянии, особенно нянечка. Но с этими вышло вовремя, всех в итоге спасли, все живы. Без санкций. Работает твоя схема, шлюхин ты сын! Как бы грустно ни приходилось признавать.
— А то, что психологам с ними ещё работать и работать…
— На данный момент главное, что есть с чем работать. Вытащат как-нибудь… — подвёл итог он.
— М-да…
Посидели. Помолчали.
— Я им в награду за правильное понимание политики партии бухлишко передал, — произнёс сеньор. — Ну, когда шестерых просто так отдали, не дожидаясь критического состояния. Осуждаешь?
— Вы тут Царь Горы, вам и карты в руки, — отрицательно покачал я головой. — Я далеко и высоко, чтоб осуждать.
— Тоже верно. Так что… Вот так. — Он развёл руками. — После того бухлишка вообще проблем не было. Сникли они. Не гордые сыны Мироздания, испепеляющие Зло, а бандюки с сельской окраины, испугавшиеся того, на что замахнулись. А ты, раскрыв тот ангар, покрошив перед этим кучу народа из гауссовок, вбил гвоздь им в гроб окончательно. После ангара они вообще шёлковые.
— Ну, пошли, что ли, поговорим с этим Злом?
— Ну, поговорим… — расплылся в предвкушающей улыбке бригадный генерал.
— Мухариб — Командору. Командор вызывает Мухариба, ответь. Мухариб — Командору. Командор вызывает Мухариба…
— А, вот и ты, шлюхин сын! — радостный оскал ответившего на том конце абонента. Картинки нет, так чувствую.
— И тебе не болеть.
— С чем пожаловал? У вас там на Олимпе перестановки? Говорят, тебя снова выперли под зад? В грязь, где таким как ты самое место?
— Агитация и пропаганда! — весело парировал я. — Не слушай новости, не воспринимай всерьёз блогеров. На моём уровне только один критерий — жизнь. Если я жив — я в игре. Меня можно опустить на время ниже уровня поверхности, можно дать лопату и заставить грести навоз на ферме, можно заставить считать астероиды на Миранде… Но если я жив — я в игре, и только так. И когда немилость закончится — вернусь и отомщу шакалам, кто не понимает, как устроена жизнь и попытается надо мной поглумится.
— А ты не так глуп, как о тебе написано в досье! — уважительная реплика, от которой в хорошем смысле не по себе. Только враг оценит тебя объективно. — Я уже сорок раз проклял идиотов, которые его составляли.
— Идиотизм — главный двигатель исторических процессов! — высокопарно заявил я. — Это объективный фактор, от этого не уйдёшь, надо его просто принять. Вокруг меня тоже знаешь сколько идиотов? Терплю же.
— Чего звонишь-то? — посерьёзнел он, разговор «о погоде в Гаване» закончен.
— Не поверишь. Соскучился! — совершенно честно ответил я. — Знаешь как просто с тобой? Представляешься, нагибаешь, получаешь плюшки. Ты — зло, я — добро, всё чётко и понятно. А там… Они все — зло! Только разное.
— Мальчик столкнулся со взрослой жизнью! — хохотнул Мухариб. — Ну вот, позвонил ты. Дальше что?
— Дальше? М-м-м-м-м… — Картинно задумался. — Знаешь, камаррадо, есть предложение. Ты мне можешь не верить, но я устал. Очень устал! И хочу со всей этой тягомотиной покончить. Ты уже видел, что мне совершенно фиолетово, сколько погибнет гражданских, у меня иные критерии.
— Да уж, такое сложно не заметить… — потянул он.
— Несколько дней назад я уничтожил десять тысяч твоих коллег.
— Они мне не коллеги. И даже не сограждане. — Показная обида в голосе, но превалирует настороженность.
— Да мне пофиг! Они выступили против Венеры и её устоев, попытались нас прогнуть на уровне подавления менталитета. Посчитали себя более правильными и правыми. А значит они такие же, как ты. И я не стал долго размышлять, а просто раскрыл верхние ворота ангара. Ты же ловишь новости, видел?
— Конечно видел. Удивлён, что ты после этого ещё жив — столько грязи и дерьма на вас вылили. Тебя свои должны были прикопать.
— Прикапывалка не выросла. А насчёт грязи — так и задумано. Это индикатор. Все, кто лил грязь, проявились, и ближайшее время будут жалеть. Вот только во мне что-то надломилось. Раньше от такого бы было весело, а сейчас скучно. Подумаешь, десятком-двумя козлами на планете меньше! Мелочи, Мухариб. Наверное только ты на всей Венере меня сейчас поймёшь.
Тишина. И в эфире, и вокруг меня, в басе-штабе антитеррора. Причём свои смотрят выпучив глаза, ловя каждое слово, включая дона.
— Если я до того момента хоть как-то ценил человеческую жизнь, — продолжал я, — то сейчас люди, особенно враги, для меня просто… Даже не юниты, нет. И не ресурс. Скажем, препятствие. Пыль на одежде, которую надо отряхнуть. Сто их, тысяча или миллион — уже не принципиально. И ты, Мухарибушка, со своей бандой, начинаете доставлять много проблем. Я ощущаю дискомфорт. И только наша бурная история взаимоотношений, о которой знает вся Венера, не даёт мне вас обнулить. Сечёшь?
— Продолжай. — Собеседник не просто напряжён, я слышу, чувствую, нутром ощущаю
