Из стали и соломы - Эрика Айви Роджерс
Сен-Клер, стоявшая у алтаря, обернулась, и Шарлотта попыталась отыскать слова, чтобы все объяснить, но Уорт накрыл ее локоть утешающим жестом.
– Он был убит одним из лейтенантов кардинала на прошлой неделе, – поведал он. – Что случилось с Петрасом?
Рене потер шею, прикрыв веки.
– Мы не уверены, – тихо сказал он. – Ходят разные слухи, один нелепее другого.
Кленовая сладость заструилась по воздуху, когда мужчина размером с гору толчком распахнул двери часовни. В исполине было не меньше сотни килограмм мышц, его темно-русые волосы были собраны на затылке в свободный хвост, а на лице росла густая борода, заплетенная в косу. Шарлотта узнала бы Лавину где угодно, даже не глядя в его пугающие глаза красно-желтого оттенка осенних листьев. И хоть она выросла, слушая истории о Стражах, а многих из них в детстве встречала лично, ее колени самую малость задрожали.
– Поль.
Облегчение ослабило напряжение в плечах Уорта, и он шагнул навстречу гиганту. Лавина улыбнулся и заключил его в объятия настолько крепкие, что обычный человек их бы не пережил. Сила хлынула во все стороны, ароматы клена и лаванды радостно переплелись в воздухе.
Шарлотта окунулась в силу, которая исходила от кленового Стража, смывая усталость от долгой дороги. Рене шагнул ближе к Полю, и при виде этих двоих губы Шарлотты дернулись в улыбке. Внешне они казались совершенно разными. Но что-то в том, как они стояли рядом, одинаково перенеся вес на одну ногу, – в том, как за весельем в их глазах таилось напряжение, – заставило Шарлотту поверить, что они идеально подходят друг другу.
– Ты наконец почтил нас своим присутствием, – прогрохотал Лавина. – Леди Сэнд, рад с вами познакомиться. Ваш отец был моим хорошим другом.
Из дальнего конца зала раздался смех Сен-Клер.
– Он не был хорошим другом, – сказала она. Быть может, глаза женщины и покраснели от выпитого вина, но сиявшая в них ненависть не угасла. – Он отвлекал тебя от цели, как и любой из твоих прошлых партнеров. Из-за него не стало Шарис.
Аметистовые глаза Уорта сверкнули в полумраке.
– Это чушь! Я говорил это той ночью и повторю вновь, – произнес Пастор. – И я не собираюсь спорить с пьяной женщиной.
Шарлотта накрыла ладонью плечо своего Стража.
– Что случилось с Шарис? – спросила она Сен-Клер. – Ты говоришь так, словно она разделила судьбу Петраса.
– Она драматизирует, – тихо ответил Поль. – Шарис не просыпалась с тех пор, как нас приговорили к изгнанию десять лет назад, но все знают, какой она порой бывает.
– Что ты имеешь в виду? – спросила Шарлотта.
– Белла Шарис часто отказывалась просыпаться из вредности, – объяснил Уорт, подражая тихому тембру голоса Поля, и взглянул в сторону алтаря, где стояла Сен-Клер. – Она обижена.
– Как и ее напарница, – добавил Рене громче, чтобы его было слышно даже в самом дальнем конце зала. – Хотя Сен-Клер скорее утопает в жалости к себе.
Сен-Клер улыбнулась, но в этой улыбке не было ни следа доброты.
Поль покачал головой и обратился к Уорту:
– Я очень рад, что ты получил письмо от Петраса прежде, чем гвардия кардинала успела добраться до тебя, друг мой.
Уорт встретился взглядом с Шарлоттой и поджал губы.
– Не получил, – ответила она.
– Гвардейцы приехали в поместье, – объяснил Уорт. – Как я уже сказал Рене, один из них убил Уильяма Сэнда. К счастью, они оставили мое сердце там, всего лишь предъявив ультиматум.
Поль поник.
– Я знал, что кардинал хочет заполучить наши сердца, – мрачно сказал он, – но не думал, что она желает смерти семьям Ордена.
Уорт фыркнул, и, хоть его глаза излучали тепло, следующие слова ранили Шарлотту:
– Не думаю, что это было запланировано.
Шарлотта оперлась о спинку ближайшей скамьи и стиснула зубы, чтобы скрыть дрожь в губах. Рене опустился на землю под окном и прислонился спиной к каменной стене.
– Даже когда что-то планируется, – сказал мальчик, – события редко происходят, как задумано.
Печаль, которой были пронизаны слова Рене, заставила его Стража податься ему навстречу. Исполин выпустил наружу каплю магии, от которой в воздухе разлился тонкий аромат клена, и присел рядом со своим напарником.
– Ты не виновен в том, что случилось с Петрасом, – уверенно произнес он. – И ты не одинок.
– Мы все одиноки, – бросила Сен-Клер из тени.
Шарлотта отчаянно старалась игнорировать женщину, но ее слова эхом отозвались в ее груди, ведь в них имелась доля правды.
Уорт посмотрел на Сен-Клер так, словно все-таки подумывал над тем, чтобы поспорить с пьяной женщиной. Но в итоге вновь обернулся к Полю и Рене.
– Вас уже довольно давно связывают магические узы, – сказал он. Он не винил их, лишь констатировал факт. – Ты просыпался во время изгнания?
– Я, как и все остальные, проспал большую часть назначенного нам срока, – ответил исполин и почесал подбородок сквозь густую бороду. – Чуть больше года назад Сара заболела. Петрас разбудил меня, чтобы я мог проститься.
Шарлотта увидела печаль, отразившуюся на лице Поля, словно потеря вызывала у него физическую боль. Сара Дюпон была еще одной сверстницей отца Шарлотты и последней напарницей Поля. Она также была последней из своего рода. В Ордене, когда напарник Стража умирал, не оставив после себя наследников, Страж мог сам выбрать новый род, который продолжит дело Ордена в будущем. Шарлотта наблюдала за тем, как Рене Дюран теребит завязку на своей рубашке, сосредоточив на ней все свое внимание.
Уорт усмехнулся:
– А потом ты так и не уснул.
Увидев, как Поль улыбнулся и дернул плечом в ответ, Шарлотта захотела заключить его в объятия и никогда не отпускать. Лавина был лучиком солнца на земле.
– Петрас привел ко мне Рене, – сказал исполин и ткнул носком ботинка ногу мальчишки.
– Я был пажом Петраса, – объяснил Рене. – Выполнял его поручения в столице. Поддерживал порядок в его доме и в кабинете, пока он работал в королевском совете.
– А еще облазил каждое здание в этом проклятом городе, – буркнул Поль, напомнив Шарлотте отца, который нашел бутылку своего любимого виски под матрасом сына. Кленовый Страж повернулся к Уорту и Шарлотте, и в солнечном свете его глаза казались практически красными. – Мальчишка был шпионом Петраса, – проворчал он. – Получал информацию еще до того, как во дворце подумать о чем-то могли. Они не знают, кто он такой, но называют его Фантомом.
– Месье Клену не нравится, когда я куда-то залезаю, – сказал Рене, заставив Шарлотту коротко рассмеяться.
– Месье Клену не нравится высота, – едва слышно пробормотал Поль. – И привычка Петраса заставлять детей выполнять работу, которой должны заниматься взрослые.
– Петрас знал, что дети на многое способны, – возразил Рене, и его голос дрогнул. – Никто не станет подозревать мальчишку, который опустошает ночные горшки, или девчонку, метущую полы.
– Благодаря тебе Петрас узнал о приказе, – догадалась Шарлотта. – Поэтому он отправил весточку семьям Ордена.
Рене уткнулся лицом в ладони.
– Нет, – ответил Поль. – Петрас не хотел, чтобы кто-то узнал о моем пробуждении, поэтому мы с Рене последний год провели на границе с Бруйяром. Мы вернулись в столицу, как только получили записку.
– Но слишком поздно, чтобы спасти его, – сказал Рене.
– Вы уверены, что он мертв? – спросил Уорт.
– Да, – выдохнул Рене, сверкнув глазами.
Он встал, пересек зал часовни и подошел к разбитому окну. Мальчик не стал вытирать слезу, что покатилась по его щеке.
Поль вздохнул.
– Рана все еще свежа, – шепотом сказал он. – У Рене нет семьи. Петрас был для него всем.
Уорт провел рукой по своим темным непослушным волосам.
– До тебя доходили новости о пробуждении других Стражей?
– Нет, – покачал головой Поль. – Мы здесь всего несколько дней. Рене вытащил Ракель из драки в таверне неподалеку, и мы решили, что это место вполне подходит для того, чтобы дождаться новостей из столицы. Мы даже не знаем, все ли письма Петраса дошли до адресатов.
– А это значит, все сердца, кроме ваших, – Шарлотта обвела взглядом двух Стражей, – могут быть у кардинала.
– Сердце Шарис у меня, – бросила Сен-Клер.
Женщина не приближалась, но и не ушла – она вычищала грязь из-под ногтей
