"Фантастика 2025-155". Компиляция. Книги 1-32 - Сергей Александрович Плотников
Я не буду объяснять ему свои выгоды. Пусть думает, что я торгаш, не способный объять горизонт настоящего правителя. Я не против! Эти города я выбрал не зря: все они имеют превосходные гавани для стоянки любого количества кораблей, и, опираясь на них, можно будет двигаться дальше во всех трёх направлениях — на юг, в Иран и Ирак, на юго-восток, в Индию, и на юго-запад, в Сирию и Малую Азию!
Последняя глава и финал книги будут уже завтра, ровно в полночь!
Часть 2
Глава 12
Конец сентября 1266 года
Я смотрю вверх на стоящего прямо передо мной всадника. Это маленький пузатый мужчина с густой седой бородой и пышным тюрбаном. Из-за этого набора его голова кажется несоразмерно огромной в сравнении с остальными частями тела. За его спиной топчутся еще два всадника с саблями на поясе. Они, видимо, придают мужичку смелости, потому он на жуткой смеси фарси и тюркского пугает меня неминуемым наказанием за то, что мы ступили на землю ильхана Абага.
Стоящий рядом со мной Калида не понимает ни слова, но ему достаточно повышенного тона и раскрасневшейся рожи всадника.
— Так чего, — склоняется он к моему уху, — может, шугануть крикуна?
Отрицательно качаю головой.
— Не будем начинать с конфликтов. Мы здесь надолго, так что учись дружить с местным населением.
Поднимаю руку, останавливая льющийся поток угроз.
— Эй, уважаемый, — обращаюсь к бородачу на той же языковой смеси, что толькочто сыпалась из него, — зачем кричишь, ругаешься⁈ Лучше представься, кто ты есть таков⁈ На каком основании вопросы задаешь?
Всадник ошарашенно вцепляется в меня глазами, но все-таки представляется.
— Ходар ибн Мансур, староста бахша Бендер-Торкемен и правая рука наместника Голестана.
Про правую руку наместника сразу вижу — приврал для солидности, но мне, в общем-то, все равно — староста деревни передо мной или кто повыше. Я здесь на законных основаниях, и потому спокойно достаю из-за кожаного тубуса пергамент и показываю его всаднику.
Это фирман ильхана Абага, дающий мне право заходить, строить торговые дворы и торговать беспошлинно в трех его городах: Астерабад, Решт и Баку.
Свесившись с седла, бородач протянул руку к свитку, но я показываю ему, что так не пойдет и надо бы проявить уважение к дорогим гостям. Тот понимает меня правильно и, кряхтя, сползает с седла. Встав напротив меня, он долго пялится на цветистую печать ильхана, но то, что он не умеет читать, мне уже ясно.
Отбираю свиток и втолковываю ему написанное. Указ ильхана так необычен для старосты, что ставит его в тупик, но он все же выдавливает из себя вопрос:
— Так чего вы хотите?
— Вот видишь, — усмехаюсь, глядя ему прямо в глаза, — можешь же по-доброму, когда захочешь!
Сегодня с утра три моих корабля вошли в Горганский залив и встали на якорь. Сразу же спустили все имеющиеся шлюпки и высадились на берег в месте впадения в залив речушки Карасу. Это самая юго-восточная точка Каспийского моря и во всех отношениях подходящее место для фактории. Закрытый залив защитит корабли от штормовых северных ветров, речка обеспечит пресной водой, а бесчисленные запасы рыбы в заливе — провиантом. Здесь я планирую построить острог и перевалочную базу на пути к лежащему в тридцати верстах к востоку городу Астерабаду. Именно этот город, открытый для моей торговли указом ильхана, и является первоочередной целью.
Он сейчас переживает не лучшие времена: за последние полвека его грабили и ровняли с землей раза три, но это не так уж и важно. Я собираюсь влить в него свежую кровь, ведь отсюда открываются целых две дороги к сказочной Индии. Одна — на юго-восток, сухопутным путем прямо на Хайдеробад, и вторая — на юг, к персидскому порту Бушер, и дальше вдоль берега Индийского океана до Бхаруча или Супары.
Как я знал из своей прошлой жизни, эти торговые пути были освоены еще с глубокой древности и сейчас замерли только из-за монгольского нашествия. Нет, я не собираюсь прямо сейчас отправлять караваны в Индию. Оживить эти торговые маршруты я планирую другим, куда менее затратным путем.
Получив три опорных пункта на южном побережье Каспия, я собираюсь наладить в них устойчивый спрос на всю восточную экзотику и в первую очередь на пряности. В Европе в эти темные времена этот товар равноценен золоту.
Местный староста все еще в замешательстве и ждет от меня продолжения. Отвечаю ему так, чтобы он окончательно осознал, кто теперь здесь хозяин:
— Так вот, Ходар ибн Мансур, через день, к рассвету, пришлешь нам проводника и гужевых лошадей для перевозки товара. Послезавтра, с первыми лучами солнца, мы выдвигаемся на Астеробад.
Бородач попытался было возразить, но, опережая его, я сую ему под нос печать ильхана:
— Ты хочешь спорить с повелителем⁈
В грамоте Абаги ничего нет про гужевой транспорт и про помощь мне вообще, но я знаю, какое действие оказывает печать на «неокрепшие умы», и пользуюсь этим сполна.
Староста испуганно замотал головой, мол, и мысли такой не было, но по его бегающим глазкам я вижу, что он обеспокоен тем, где же взять для меня лошадей. Рассеиваю его опасения всего лишь одной фразой:
— Не бойся, Ходар ибн Мансур, мы заплатим за все звонкой монетой!
* * *
Караван из двух десятков верблюдов и не меньшего количества груженых лошадей вытянулся длинной цепочкой. Я еду в голове походной колонны, сразу за тройкой охраны. Справа от меня покачивается в седле Калида, а слева трусит лошадка Ходара ибн Мансура. Староста самолично вызвался в проводники.
Думаю, кроме банального любопытства, им движет еще и верноподданическое желание выслужиться перед наместником Голестана, мол, сам привел на твой суд подозрительных чужаков. А то, что мы подозрительны, не вызывает сомнений. Белых людей с севера в этих местах не видели со времен норманнских завоеваний и с тех же времен разучились ждать от них хоть что-нибудь хорошее.
Прищурившись на палящее солнце, обращаюсь к нашему проводнику:
— Далеко еще?
Покрутив головой, Ходар вперился куда-то в даль.
— Полпути уже позади, до вечера доберемся.
Перевожу
