Фрилансер. Вольный копейщик (СИ) - Кусков Сергей Анатольевич

Я пожал плечами и честно ответил:

— Чёрт его знает. Сам не в курсе. Там допросы ещё идут. Отчитаться до вчерашнего вечера не успели, а сейчас могу узнать только если высочество соизволит поделиться. Одно скажу, это не под грифом — установку потрошителям дали чёткую, спрашивать исключительно по этому делу, — кивнул в сторону здания захваченной школы, в кафетерии возле которой мы с бригадным генералом и сидели. Том самом, где бесплатная кормёжка для сотрудников. Кафе давно уже снабжается по ведомству тётушки — от старого только стулья и название на вывеске, которую никто не снимал. То, что здесь столовались и беженцы во время осады дворца опустим, то был чрезвычайный фактор, сейчас всё вернулось на круги своя, беженцы разошлись по домам, вооружённое ополчение или ушло в регуляры, или разошлось по домам. — Мы ж с Союзом дальше жить будем, сеньор Гарсия. Мадагаскаром по задумке началось, и им же должно закончиться. А значит нельзя их ломать по любым проектам, кроме текущего переворота и захвата детей. Если замахнёмся и выкачаем информацию о других их проделках, а у любой дипмиссии их выше крыши купола… — Тяжко вздохнул. — Для разведки и контрразведки РАЗОВО это полезно — вон как облизываются и как ныли на совещании, прося на растерзание. Но Фрейя запретила. Не лезем! Где какой чей агент на Венере — оставляем в тумане войны, решим позже, в рабочем так сказать порядке.

— Круто, — задумчиво махнул сеньор головой. — А получится? Станут ли они делать на это скидку? Или ты только нашим спецам работу усложнил?

Теперь плечами пожал я.

— Посмотрим. Если мы ошиблись — Венера за это заплатит. Но в целом, мы хоть и нарушаем дипломатические нормы, но понимаем, что дипломатия и дипломатические паспорта были придуманы не от хорошей жизни, палка о двух концах всегда. Постараемся вытянуть, сеньор. Поднесём под соусом детоубийц, дескать, они — не люди, их паспорта не паспорта, а «белые» дипломаты — почёт им и уважуха, даже если пакостники. Говорю же, сеньор Гарсия, не знаю, что будет. Но скажу так: зверь, загнанный в угол, кусается, царапается и дерётся, как ненормальный, может быть в десять раз сильнее и храбрее себя обычного. Мы даём понять, что не надо нас в угол загонять. Может быть оно того и стоит. Потому, что, повторюсь, выбор у нас не слишком большой — или мы, или они, и мы нам как-то ближе.

Посидели, помолчали. М-да, с момента штурма посольств Союза — ни одного входящего Мухарибу и его банде. Это хорошая новость. Но новости они смотрят, сеньор Гарсия распорядился не включать пока РЭБ на полную. Наши новости, венерианские, которые можно поймать под любым куполом. Так что про войну с Союзом парнишки в курсе.

— Как сами вообще себя ведут?

— Да тихо всё, — пожал плечами бригадный генерал. — Нашли в городе ещё шестерых членов семей — «третьи» кого-то нового из банды определили, и мы быстро выцепили его близких. Во время вашей контратаки и зачистки этнических банд, одну сотрудницу забили на эмоциях. Картинно с ними связался, запустил генератор случайных чисел и убил чью-то мать. Я сам, беру грех, как самый главный. Может они думали, что без тебя кишка тонка, только, Хуан, если я принял твою философию — то принял. До конца. У них после драка произошла, два трупа. Кто-то кого-то убил, кого-то Мухариб по итогу пристрелил. Теперь их двадцать девять. И после как бабка пошептала — резко присмирели. А потом двое деток были плохи. Они, уроды, до последнего тянули, в итоге отдали, но один ребёнок не выжил.

— Что там было?

— Слабость. Истощение. На фоне чего-то хронического. За того мальчика опять генератор запустили. Это на прошлой неделе было, я докладывал, но рапорт без пометок отправил, рабочая же ситуация. Рутина…

М-да, без пометок я не читаю — слишком много рапортов. И «золотой», видно, тоже посчитал это рутиной и свою пометку не сделал. И ведь не возразишь!

— После чего нам сразу шестерых отдали, пятеро деток и одну нянечку. Все в плохом состоянии, особенно нянечка. Но с этими вышло вовремя, всех в итоге спасли, все живы. Без санкций. Работает твоя схема, шлюхин ты сын! Как бы грустно ни приходилось признавать.

— А то, что психологам с ними ещё работать и работать…

— На данный момент главное, что есть с чем работать. Вытащат как-нибудь… — подвёл итог он.

— М-да…

Посидели. Помолчали.

— Я им в награду за правильное понимание политики партии бухлишко передал, — произнёс сеньор. — Ну, когда шестерых просто так отдали, не дожидаясь критического состояния. Осуждаешь?

— Вы тут Царь Горы, вам и карты в руки, — отрицательно покачал я головой. — Я далеко и высоко, чтоб осуждать.

— Тоже верно. Так что… Вот так. — Он развёл руками. — После того бухлишка вообще проблем не было. Сникли они. Не гордые сыны Мироздания, испепеляющие Зло, а бандюки с сельской окраины, испугавшиеся того, на что замахнулись. А ты, раскрыв тот ангар, покрошив перед этим кучу народа из гауссовок, вбил гвоздь им в гроб окончательно. После ангара они вообще шёлковые.

— Ну, пошли, что ли, поговорим с этим Злом?

— Ну, поговорим… — расплылся в предвкушающей улыбке бригадный генерал.

— Мухариб — Командору. Командор вызывает Мухариба, ответь. Мухариб — Командору. Командор вызывает Мухариба…

— А, вот и ты, шлюхин сын! — радостный оскал ответившего на том конце абонента. Картинки нет, так чувствую.

— И тебе не болеть.

— С чем пожаловал? У вас там на Олимпе перестановки? Говорят, тебя снова выперли под зад? В грязь, где таким как ты самое место?

— Агитация и пропаганда! — весело парировал я. — Не слушай новости, не воспринимай всерьёз блогеров. На моём уровне только один критерий — жизнь. Если я жив — я в игре. Меня можно опустить на время ниже уровня поверхности, можно дать лопату и заставить грести навоз на ферме, можно заставить считать астероиды на Миранде… Но если я жив — я в игре, и только так. И когда немилость закончится — вернусь и отомщу шакалам, кто не понимает, как устроена жизнь и попытается надо мной поглумится.

— А ты не так глуп, как о тебе написано в досье! — уважительная реплика, от которой в хорошем смысле не по себе. Только враг оценит тебя объективно. — Я уже сорок раз проклял идиотов, которые его составляли.

— Идиотизм — главный двигатель исторических процессов! — высокопарно заявил я. — Это объективный фактор, от этого не уйдёшь, надо его просто принять. Вокруг меня тоже знаешь сколько идиотов? Терплю же.

— Чего звонишь-то? — посерьёзнел он, разговор «о погоде в Гаване» закончен.

— Не поверишь. Соскучился! — совершенно честно ответил я. — Знаешь как просто с тобой? Представляешься, нагибаешь, получаешь плюшки. Ты — зло, я — добро, всё чётко и понятно. А там… Они все — зло! Только разное.

— Мальчик столкнулся со взрослой жизнью! — хохотнул Мухариб. — Ну вот, позвонил ты. Дальше что?

— Дальше? М-м-м-м-м… — Картинно задумался. — Знаешь, камаррадо, есть предложение. Ты мне можешь не верить, но я устал. Очень устал! И хочу со всей этой тягомотиной покончить. Ты уже видел, что мне совершенно фиолетово, сколько погибнет гражданских, у меня иные критерии.

— Да уж, такое сложно не заметить… — потянул он.

— Несколько дней назад я уничтожил десять тысяч твоих коллег.

— Они мне не коллеги. И даже не сограждане. — Показная обида в голосе, но превалирует настороженность.

— Да мне пофиг! Они выступили против Венеры и её устоев, попытались нас прогнуть на уровне подавления менталитета. Посчитали себя более правильными и правыми. А значит они такие же, как ты. И я не стал долго размышлять, а просто раскрыл верхние ворота ангара. Ты же ловишь новости, видел?

— Конечно видел. Удивлён, что ты после этого ещё жив — столько грязи и дерьма на вас вылили. Тебя свои должны были прикопать.

— Прикапывалка не выросла. А насчёт грязи — так и задумано. Это индикатор. Все, кто лил грязь, проявились, и ближайшее время будут жалеть. Вот только во мне что-то надломилось. Раньше от такого бы было весело, а сейчас скучно. Подумаешь, десятком-двумя козлами на планете меньше! Мелочи, Мухариб. Наверное только ты на всей Венере меня сейчас поймёшь.