Пробуждение древних сил - Хайдарали Мирзоевич Усманов
– Мысли звучат громче дыхания… – Глухо пробормотал один из них.
В тоже время пространство вокруг них словно сжималось. Их шаги – вязли, звуки – затихали. Ци в теле текла с перебоями. Артефакты слегка дрожали. Даже амулеты связи не могли стабилизироваться. А затем, один за другим – они сами начали исчезать. Один просто упал в трясину. Его тело не утонуло… Его просто затянуло туда, как в тряпичный мешок. Второй закричал, указывая в небо – и умер в ту же секунду, с белыми глазами, полными ужаса.
Остались трое. Они в панике принялись осматриваться, но за ними ничего и никого не было. Только болото, куда не возвращались их следы. А потом в воздухе появился запах ладана. И одновременно – тухлой крови. Ван Сюнь выхватил артефакт – и вокруг них открылись духовные глаза. Тысячи. Сотни тысяч. Глядящих на них из грязи. Из листвы. Из капель. Из собственных зрачков. Последнее, что они услышали – это детский смех, раздавшийся где-то справа. Потом – тишина…
…………
На следующий вечер, когда небо над городом лишь начинало багроветь, Андрей вернулся в Мэйцзин. Он спустился в пригородные кварталы, не скрываясь, но и не привлекая внимания. В обычной одежде, с покачивающимся на боку свёртком из ритуальных бумаг, грязи, и образцов воды с болот. С ним всё также был тот самый защитный артефакт, тускло мерцающий в складке пояса. Он всё ещё защищал – но чувствовалось, что чужая Сила всё ещё тянется из тех мест за ним. Его ожидали. Старший управляющий дома Лин – Лин Хэ Чжин, сухощавый мужчина с серебряными волосами и внимательными глазами, проводил его в один из нижних залов родового храма, где можно было разговаривать без посторонних ушей. Андрей разложил материалы на столе. Мягким движением вынул пергамент с зарисовками, а затем – образцы воды, запаянные в магическое стекло. Она была тёмной, мутной, и двигалась сама по себе.
– Там больше нет людей. Там осталась только… Сущность. Не имя. Не зверь. Сущность, что питается знанием и страхом. Деревня исчезла, потому что была выбрана. Они позволили, чтобы их взяли. Добровольно. Через культ или договор – не знаю. Но следы ритуала были… изнутри.
Хэ Чжин молчал. В его глазах промелькнул страх, как бы он ни прятал его за сдержанностью.
– Вы верите, что это было что-то древнее? – Спросил он тихо.
– Я знаю. Это древнее и тёмное… как ночь.
– Вернётся ли оно?
Андрей задержал взгляд на артефакте, что чуть дрогнул в тени
– Оно… не уходило. Оно всё также там и находится…
………..
Слухи приходят раньше мертвецов. Слухи о том, что отряд секты Небесного Нефритового Императора так и не вернулся из Проклятых болот, разлетелись не через вестников. Не через птиц. И даже не через сообщения с артефактами связи. Они шли из снов.
– Я видел… как их звали из тени. Мальчик в грязи, с пустыми глазами…
– Имя одного из них прозвучало у меня в голове. А потом – пиявки. Сотни пиявок в моей комнате, хотя я живу в пустыне… – Рассказывали другие культиваторы той же школы, просыпаясь в холодном поту.
И когда на четвёртые сутки в секции управления внешними миссиями секты Небесного Нефритового Императора не пришёл ни один отчёт, ни одна отметка местоположения, ни один отклик амулетов – тревога стала официальной.
В зале внутреннего совета секты было темно даже днём. Древние символы на стенах пульсировали багровым светом, реагируя на малейшее напряжение духовной энергии.
– Пятеро наших людей просто бесследно исчезли. Один – Да Доу Ши третьей звезды. Все – с печатями защиты. Все – с амулетами связи. Ни один не отозвался… – Отчитывался один из хранителей миссий. Верховный Старейшина, Ван Юй, молчал, опершись на посох из переплавленного фрагмента астрального дерева. Его глаза, выжженные во время попытки общения с духами в прошлом, были слепы – но он видел больше остальных.
– Что-то проснулось в этих болотах. И это не просто зверь. Это печать, что открылась. Или… что её открыли.
– Но кто посмел сотворить такое? – Тут же прозвучал голос одного из младших старейшин.
Ван Юй медленно поднял голову.
– Там уже был кто-то до нас. Кто-то, кто вернулся. И если он выжил – значит, или он сильнее, или он сложнее. И оба варианта опасны… Сначала узнайте, кто именно успел там побывать до нас….
……….
Слухи начали расползаться по регионам, как чернильные пятна по шелку. Секты среднего уровня начали анализировать координаты болот. Старейшины начали вспоминать древние хроники, где упоминались места, “откуда не возвращались даже мысли”.
Семья Бэй, купеческий дом из Северных Ущелий, получила тревожное письмо от своего сына, бывшего в городе у подножия гор. Там он писал:
“Я видел, как небо дышит. Видел, как трава гниёт прямо на глазах, и вода становится зеркалом лиц, что шепчут. Я не уверен, был ли я в своём теле всё время…”
Монастырь Беспредельного Ветра направил к Проклятым болотам монаха-смотрителя. Его возвращения ждали… Очень ждали. Но, много времени спустя, нашли лишь его посох, на котором была вырезана единственная фраза:
“Он слушает. И он всё ещё голоден.”
………..
Андрей стоял на краю уступа, скрытого под покровом иллюзий, в горах над долиной. Рядом – Цзяолин в облике туманной змеи, свернувшаяся кольцом. Её взгляд был направлен в сторону болот. Он видел, как отреагировали секты. Считал, как и сколько магических голубей и золотых татуированных журавлей проносилось по небу. Вестников великих школ и сект. Чувствовал, как бесконечные каналы энергии слегка дрожат, словно сам мир напрягся в ожидании ответа на вопрос:
“Что именно пробудилось в тех болотах? И кто это первым потревожил?”
Он знал, что скоро последуют более настойчивые поиски. Что не только болота стали интересом сект. Он. Его змея. Его долина. Всё теперь было в тени внимания. И потому он начал новую серию печатей. Их не касалась земля. Их нельзя было увидеть. Они пульсировали в ритме его дыхания, вплетаясь в ткани мира.
“Пусть приходят. Пусть ищут. Но пусть будут готовы встретиться с тем, что сами разбудили.”
Он уже читал глава из Запретных Сводов. Ту самую, О Спящем Владыке Тростников и Слизи. И, надо сказать, там было мало приятного.
"Когда Ветер Мира ещё не знал направлений, и Свет не отделился от Пепла, жил в Сумраке Мокрого Рта тот, кого не называли. Он не рычал. Он не шипел. Он – дышал. А где Он дышал, там умирала земля."
Его имя не
