Формула огня - Джек из тени
— Мы выставили щиты… рыцари… сомкнули строй. Но они… они не атаковали в лоб. Они прыгали по стенам, по уступам, падали на нас сверху, резали сзади… Это не бой, это… мясорубка. Они не воины, они демоны.
Я слушал его, и у меня леденела кровь. Я представлял себе эту картину. Тяжеловооружённые, привыкшие к простору и конным атакам рыцари, запертые в узком ущелье. И против них эльфы, для которых такая местность родная стихия.
— Орки? — коротко спросил я.
— Орки… — в глазах парня на мгновение вспыхнул огонь. — Они бросились на них, как берсерки. С рёвом. Они спасли нас. Если бы не они, нас бы вырезали за пять минут. Они приняли на себя первый, самый страшный удар. Они просто… прут на них, не обращая внимания на раны, на их клинки. Они хватают их руками, ломают им кости, рвут на части… Кровь, кишки, мозги… всё смешалось.
Он снова закашлялся, и подоспевшие медики начали осторожно осматривать его рану.
— Леди Элизабет? — повторил я свой вопрос, стараясь, чтобы голос звучал ровно.
— Она там, в самой гуще! — ответил оруженосец. — Она приказала мне отступать, доложить вам… Сказала, что им нужна помощь. Что эльфов слишком много. Они лезут и лезут, их поток не кончается. Она… она сказала, что они не продержатся больше получаса.
Я снова вскинул трубу, направляя её на то ущелье, откуда он прибежал. И теперь я видел. Не сам бой, но его отблески. Я видел, как из расщелины время от времени вылетали тела. И эльфийские, и орочьи. Я видел вспышки каких-то тёмных заклинаний. Я видел, как на камнях у входа в ущелье появляются всё новые и новые кровавые пятна.
На небольшом уступе, у самого входа в эту адскую мясорубку, стояла Урсула. Она не пряталась, не искала укрытия. Она была похожа на валькирию, сошедшую с небес на поле брани. В каждой её руке был огромный топор, и они превратились в два размытых, свистящих круга смерти. Она не просто дралась. Она была центром урагана. Вокруг неё кипел бой, эльфы, как мотыльки, летели на её пламя, и она, с яростным, первобытным рёвом, рубила их, крушила, отбрасывала. Один из ассасинов, невероятно быстрый даже по их меркам, попытался поднырнуть под её удар, чтобы вонзить свой стилет ей в бок. Урсула, даже не посмотрев на него, сделала короткое, почти незаметное движение левым топором вниз. Клинок с хрустом вошёл эльфу в плечо, почти отрубив руку. И тут же правый топор, описав широкую дугу, снёс ему голову.
А рядом с ней, чуть ниже, спиной к спине, я увидел Элизабет. Её стиль был полной противоположностью. Ни одного лишнего движения. Ни одного яростного крика. Холодная, смертоносная геометрия. Её длинный, узкий рыцарский меч в её руках казался продолжением её воли. Он не рубил, он колол. Молниеносные, точные выпады, направленные в уязвимые места под доспехами эльфов, в шею, подмышки, в прорези шлемов. Она не шла напролом. Она двигалась, как танцор, уходя с линии атаки, пропуская мимо себя вражеские клинки и тут же нанося свой смертельный укол. Вокруг неё уже лежало несколько чёрных тел, и она, прикрывая спину Урсуле, создавала вокруг них небольшое, но смертельно опасное пространство.
Я видел, как она что-то крикнула спешенным рыцарям, которые, сбившись в кучу, пытались удержать узкий проход. И они, услышав её голос, воспряли духом. Они перестали отступать, сомкнули свои щиты, выставив вперёд мечи, и превратились в стальную, шипастую стену, о которую разбивались волны эльфийских атак.
Это было невероятное зрелище. Первобытная, неукротимая ярость орков, воплощённая в Урсуле, и холодная, отточенная веками техника человеческих воинов, ведомых Элизабет. Две стихии, которые в обычной жизни ненавидели и презирали друг друга, сейчас слились в одно целое, в несокрушимый бастион, о который разбивался элитный спецназ тёмных эльфов.
Но оруженосец был прав. Эльфов было слишком много. Они лезли, как муравьи, находя всё новые и новые обходные пути, пытаясь обойти эту стену из стали и ярости. Я видел, как один из отрядов, обойдя основное побоище по почти отвесной скале, начал спускаться сверху, заходя моим резервам в тыл.
— Чёрт! — выругался я.
— Командир, что делать? — Эрик смотрел на меня с отчаянием. — У нас больше нет резервов! Все, кто мог, уже там!
Он был прав. Я бросил в этот бой всё, что у меня было. Отправить туда ещё кого-то означало оголить другие участки, ослабить кольцо вокруг долины.
И тут я увидел генерала Штайнера. Он стоял неподалёку со своими рыцарями, и они, сбросив тяжёлые латы, оставшись в кольчугах и шлемах, с мечами наголо, смотрели на меня. В их глазах не было страха, только ожидание.
Я встретился взглядом со старым генералом. И в этот момент я понял, что он ждёт не приказа. Он ждёт разрешения пойти и умереть с честью, но умереть не в бессмысленной атаке, а там, где это действительно нужно.
— Генерал! — крикнул я, перекрывая шум боя. — Видите тот уступ⁈
Он проследил за моей рукой и кивнул.
— Я понял вас, магистр, — его голос был твёрд, как сталь. Он повернулся к своим людям. — За мной! За герцога! За Вальдемар!
И они, издав яростный, гортанный клич, который был не похож на их обычные боевые возгласы, бросились вперёд, к тому уступу, где уже начали спускаться эльфы. Они бежали на смерть, и они это знали. Но теперь в их смерти был смысл.
Я снова припал к трубе. Картина боя в ущелье начала меняться. Стремительный натиск эльфов, их смертоносный танец, начал вязнуть. Они, привыкшие к быстрым, точечным ударам, столкнулись с чем-то, к чему не были готовы. С тупой, несокрушимой яростью орков, которые просто не хотели умирать, и с холодной, непробиваемой стеной рыцарских щитов. Хищники, пришедшие на охоту, внезапно сами превратились в дичь.
Их атака захлебнулась, затем дрогнула. А потом, когда отряд генерала Штайнера врезался во фланг тем, они сломались. Эльфы, поняв, что их план провалился, а все они заперты в этой каменной ловушке, начали отступать. Отступать так же быстро и бесшумно, как и наступали, оставляя на склонах десятки своих убитых.
— Эрик, — мой голос был хриплым. — Отправь гонца к леди Элизабет. Пусть доложит обстановку. И передай медикам, чтобы готовились. Раненых будет очень много.
Я посмотрел вниз, в
