Шарлатан 3 - Квинтус Номен
– А ты…
– А я отделалась выговором, но тебя пусть это не беспокоит. Потому что и выговор простой, а не строгий, и, честно говоря, я сама все же виновата. Послушалась бы тебя тогда, вышла бы за тебя замуж – и ты уж точно под пули не подставился бы. Но за это я тебе отдельно спасибо скажу…
– За что?
– За то, что ты меня в жены брать все же не захотел. Отказать тебе я права не имела, но это было бы, я думаю, совершенно непрофессионально. Да и тебе было бы жить труднее, мы с тобой постоянно бы ругались по любому поводу.
– А еще и дрались бы…
– А вот это вряд ли: я бы тебя один раз избила и драк больше бы не было. Но не случилось того, чего случиться не должно было, и это хорошо.
– Слушай, Ю, а почему за мной несколько служб приглядывало, но вы друг о друге вообще не знали? Тоже непрофессионализмом попахивает.
– Ну о том, что МГБ за тобой наблюдает… не охраняет, а просто наблюдает через первые отделы, то есть через Светлану Андреевну, я знала, а ей о персональной охране говорить вообще не нужно было, у нее работа совершенно все же другая. А вот о том, что товарищ Киреев свою службу охраны организовал – тут да, мы этот момент упустили. Но он действовал в рамках своих полномочий, просто не сообщил наверх, что и тебя они в группу охраняемых лиц включили. А о нашей службе даже в МГБ мало кто знает, у нас своя работа. Специальная… даже полковник Уткина считает, что я – всего лишь информатор службы охраны.Так что теперь можешь считать себя самым осведомленным человеком по этой части, но учти: если осведомленность от тебя распространяться станет, я тебя просто пристрелю. Плакать буду, но пристрелю!
– Плакать – это потому что тебе меня жалко будет?
– Нет, потому что меня после этого, скорее всего в звании понизят и даже оправят куда-то очень далеко в места с весьма неприятным климатом. И дадут уже не квартиру, а комнатуху в общаге, причем с печным отоплением, водой в колодце и сортиром на улице. Я как только представлю такое – сразу слезы наворачиваются… Все, приехали. И возьми вот командировку: завтра зайдешь с ней в бухгалтерию… в университетскую бухгалтерию, а не к Зинаиде Михайловне, и тебе командировочные там рассчитают. Получишь вместе со стипендией за сентябрь. И не выпендривайся: командировка всем объяснит, куда ты на лето пропадал. Ты и сам ее внимательно почитай, тебе это уж точно стоит знать…
Оказалось, что «по документам» я пропадал в КБ товарища Мясищева, где занимался разработкой программ для новенькой «бортовой вычислительной машины», которая должна была ставиться на новый его самолет совершенно военного назначения. Причем вовсе не в Москве время проводил, а на каком-то полигоне в Астраханских степях. Как я понял, «степи» кто-то специально проставил: за работу в таких краях командировочные вообще чуть ли не в тройном размере начислялись. Ну, лишние деньги мне точно не помешают, все же «изобретательские» у меня давно закончились, да и почти из всех артелей меня потихоньку «уволили». Так что «дополнительную зарплату» мне начисляли лишь в Грудцинской артели имени Чкалова, где все еще выпускались зажигалки. Причем начисляли мне исключительно «в рекламных целях»: в паспорте на зажигалку было написано, что «конструкцию зажигалки предложил товарищ Шарлатан».
Но, честно говоря, мне «лишние деньги» были нужны разве что для объяснения другим людям, откуда у меня вообще деньги берутся, так как денег – наличных, на личные совершенно нужды – а вообще мог получить сколько угодно. Потому что в Союзе была целая группа людей, которые о зарплате могли в принципе не волноваться и которые так же получали денег сколько им потребуется. Те же физики-ядерщики в таком режиме существовали (не все, но вот ведущие специалисты в Арзамасе-16, если им нужны были деньги, просто писали записки в бухгалтерию с указанием нужных сумм – и им денежки в тот же день в кассе и выдавали). Еще, насколько я знал, теми же преимуществами пользовались и ведущие конструктора некоторых систем, хотя далеко не все. Но вот товарищ Челомей – после того, как он сдал флоту свою противокорабельную ракету с турбореактивным двигателем, в «систему» был включен – и я об этом от него самого узнал. В начале сентября, когда по просьбе Акселя Ивановича посетил Реутов, так как тамошние математики как-то слишком уж долго не могли отладить программу обработки поступающей от бортового радара информации. Точнее, программа не успевала ее вовремя обработать и ракета могла промахнуться в случае, если цель активно маневрирует но оказалось, что программа тут вообще не причем, просто сигналы от бортового радара «запаздывали». Не потому, что электричество по проводам слишком медленно шло, а потому что там использовалась вращающаяся антенна, которая делала полный оборот более чем за полсекунды – а для сверхзвуковой ракеты полсекунды – это почти вечность. Тем более вечность потому, что активный радар в крылатой ракете вообще должен был включаться секунд за десять-пятнадцать до удара по цели, а до этого момента машинка летела вообще в режиме радиомолчания по своим инерционным датчикам и
