Итальянец на службе у русского царя - Сергей Николаевич Спящий

Ехавшие вместе с ними внутри кареты пассажиры молчали, занимаясь своими делами. Некоторые с интересом слушали читаемую мастером лекцию. По правую руку от Леонардо сидел серьёзный мужчина в летах с поседевшими волосами и намечающейся по центру головы лысиной которую он безуспешно скрывал шапкой с соболиным хвостом, обливаясь потом, но не снимая её внутри кареты. Щуря глаза и ругаясь на тряску, он пытался читать газету из четырёх сложенных вместе листков которую тоже придумал выпускать царь Иван совсем недавно. В газете описывались главные события державы, иногда помещались короткие истории «из жизни» или приводилось мнение какого-нибудь важного человека по какому-нибудь важному поводу. Стоила газета совсем не маленьких денег и потому была доступна, главным образом, боярам, купцам, разбогатевшим на царских заказах ремесленникам и получавшим царскую пенсию ветеранам, то есть людям отнюдь не бедным. Усилия царя по внедрению грамоты в массы приносили свои плоды и худо-бедно читать умел уже каждый десятый, а в городах и вовсе каждый четвёртый мужчина старше двадцати лет.

Когда газету только начали издавать, и она стоила ещё дороже чем сейчас, бояре раскупали все экземпляры, а после кичились ими друг перед другом даже если сами не умели читать. Позже, когда увеличили количество экземпляров, наладили доставку в другие города, кроме Москвы и при этом немного скинули цену — хвастаться друг перед другом возможностью получать газету стали уже местечковые бояре, купцы и богатые ремесленники.

Вот и сейчас, серьёзный мужчина в собольей шапке с большим трудом продирался через отдельные слова. Зато остальные пассажиры, кроме увлечённых беседой Марьи и Леонардо, уважительно на него посматривали. И даже не на него самого, а на газету в его руках.

Но устав от сражения с буквами и слогами, важный господин убрал газетный листок и со значением оглянулся по сторонам. Видимо он последнее время уже не столько читал или пытался читать, сколько незаметно, прикрываясь газетным листком, слушал рассуждения Леонардо о пародвижителях что когда-нибудь полностью заменят лошадей.

— Ха, пародвижители! — воскликнул господин в собольей шапке отчего оная чуть было не упала ему на живот, и он успел её подхватить буквально в самый последний момент сверкнув лысиной в темноте салона. — Вот здесь пишут…

Он сделал паузу и со значением повторил: — Да-да, пишут: царь-наш-отец задумал железную дорогу строить для большого пародвижителя по ней ходящего, что будет поездом называться!

— Вы полностью правы! — обрадовался поддержке, как он думал, Леонардо. — Поезда смогут перевозить не только людей, но и грузы. Сто человек за один раз или даже все двести! Доехать из Москвы в, например, Тверь станет также быстро как из одного конца Москвы до другого.

— Этим вашим пародвижителям ещё и дороги нужны необычные — железные, — фыркнул господин. — Тогда как простая лошадка и через поле может пройти и через лес.

— И много вы на своей лошадке увезёте?

— Так можно не одну, а целый караван! И ни дров, ни угля им не нужно — они сами питаются!

Леонардо попробовал возразить: — Вы не понимаете: скорость, мощь… Куда вы там со своими лошадями.

— Вот-вот, все куда-то бегут, спешат. Из Москвы в Тверь. Из Твери в Москву. Как будто на месте им не сидится.

— Но вы же куда-то и зачем-то едите, — вмешалась в разговор Марья.

Господин посмотрел на неё так, словно увидел перед собой говорящую лошадь, но всё же ответил: — Я — другое дело. У меня важные дела.

— Так и у других тоже.

— Какие там дела. Девиц своих катаете…

— Я бы попросил вас! — заметил Леонардо.

Тот набрал было воздуха чтобы сказать всё, что он думает о таких вот, охамевших холопах взявших моду ездить в дилижансах вместе с приличными людьми, но наткнулся взглядом на плашку приказа дивных дел, выглянувшую из-под расстёгнутого зипуна, и как-то сразу сдулся. Пожевав губами, недовольный господин достал газету и сделал вид будто снова читает. На следующей остановке пересел от них подальше, а через одну и вовсе вышел.

Леонардо накрыл ладонь Марьи своей и когда она подняла глаза одними губами прошептал ей: — Не расстраивайся.

— Думаешь я буду кому-то нужна в Москве? — шёпотом спросила девушка.

— Мне очень нужна, — признался мастер.

Марья замялась. Её щёчки покраснели, но в глазах по-прежнему таилась тревога. Она вся была словно хорошенькая лесная птица, приманенная из леса куском хлеба и занесённая в комнату, где ей всё был ново и тревожно.

— Знаю, — вздохнул Леонардо. — Тебе этого мало. Ты как сжатая пружина — мощный заряд кинетической энергии если не реализовать который, то ты зачахнешь.

— Митрополит Филипп говорил, что в каждом из нас искра и большой грех эту искру тушить или не позволять ей разгораться в пламя если у той хватает на это сил, — призналась девушка. — Но твоё сравнение с пружиной мне понравилось больше.

Помолчав, она вернулась к наболевшей теме: — Что, если меня не возьмут в московский медицинский?

— Если тебя не возьмут, то даже не знаю кто им сгодится, — постарался успокоить мастер.

— Какой-нибудь боярский сын, — предложила Марья. — Заморский доктор. Мужчина.

— Поверь «заморскому мастеру»: ты уже сейчас знаешь и умеешь гораздо больше, чем любой иностранный учёный, — сказал Леонардо. До приезда в русское царство я не знал половины, что там, четверти от того, что знаю сейчас. И я понимаю: это лишь самые начала. Царь Иван — словно солнце. Бесплатный свет для всех. Ты получишь свою порцию тепла и света даже если не хочешь или просто стоишь рядом.

— Тебя это не пугает? — спросила Марья.

Леонардо не понял: — Что именно?

— То, как быстро и неотвратимо всё меняется. Вчера ещё княжество — сегодня царство. Пародвижители сменяют лошадей. Железные дороги кладут поверх обычных. Из хлебной плесени делается лекарство. Крестьянских детей учат читать. А девушка едет поступать в главный медицинский.

— И поступит, — заверил Леонардо. — Обязательно поступит, вот увидишь!

Историческая справка к одиннадцатой главе

Карл Восьмой — сын Людовика Одиннадцатого, получившего прозвище «всемирный паук» за свою любовь к интригам и успешное объединение французских земель.

В реальной истории Карл Восьмой правил с 1483-го по 1498-ой и известен, главным образом тем, что начал итальянские войны вторгшись в Италию в 1494-ом. Итальянские войны это целый период длившийся добрых полвека во время которых трясло и лихорадило всю Европу).

Как видим, в рамках романа, Людовик передал трон сыну на пару лет раньше, чем в реальности и это Испания, ведомая