Дух экстаза - Greko

— Я сидела в ресторане, когда вбежал Соломон с мешками. «Взрыв»! — крикнул он на весь зал. В поднявшейся панике я выскочила на улицу, забрала мешки, села в наши дрожки и уехала вместе с Кишкелем. Соломон побежал вслед за товарищами. Потом он погиб.

— Почему не воспользовались еще двумя экипажами? — я слушал внимательно и запомнил, что было подготовлено три пролетки.

— Не знаю. Судя по всему, они попытались помочь товарищам и вступили в перестрелку. Голубев был ранен. Их задержали через несколько часов после экса.

— Что было дальше лично с тобой?

— Что, что, будто сам не догадался. Разделила деньги с Кишкелем. Мне досталось 70 тысяч в немецких марках, франках и фунтах. С ними уехала за границу. Скрывалась. Меня искали товарищи по партии, чтобы привлечь к партийному суду. Когда появилось сообщение о том, что один из организаторов экса, эсер Черняк найден мертвым на пароходе, следовавшим в Лондон из Стокгольма, я поняла, что мне нужно опасаться и агентов охранки. Переехала в Шотландию и затаилась в сельской глубинке. Родила ребенка. В прошлом году перебралась в Нью-Йорк. Начала искать тебя. Попалась в руки газета с отчетом о твоей премьере. И вот я здесь.

— И вот ты здесь, — повторил я вслед за ней и налил себе еще коньяку. — Зачем?

— Сын нуждается в отце! — с вызовом ответила мне Адель.

Освежив коньяком рот, поймал себя на мысли, что ее явление с ребенком меня не напрягает, в отличие от нее самой. И что к ней не испытываю никаких чувств. И что мальчика сыном называть язык не поворачивается.

Я замер перед ним.

Ребенок не обращал на меня внимания и возил туда-сюда машинку по ковру. Колеса застревали в толстом ворсе. Алексей сердился и что-то грозно обещал то ли ковру, то ли игрушечному «Форду».

— Предполагаю, ты на мели? — спросил, не оборачиваясь.

— Кое-какие средства у меня остались. Мы с сыном займем комнату с балконом, — она не спрашивала, а утверждала. — Остальные у тебя какие-то слишком мрачные. Не жилье, а казематы.

— В большом доме есть просторные и светлые гостевые комнаты, — машинально ответил я, слегка растерявшись от ее напора.

— Семья должна жить под одной крышей, — отрезала Адель. — Ах, да! Прикажи служанкам освободить мне гардеробную. И ванна…

— Так! — повысил я голос. — А ты не гонишь ли лошадей, дорогая?

Почувствовал, как во мне поднимается волна злости. Не успел избавиться от льва с крокодилом, сверху свалился коршун и уже готов впиться в меня когтями.

— Ты пугаешь ребенка, Американец.

— Зови меня Базом или Базилем. С прошлым давно покончено!

Алексей захныкал, бросил машинку на ковре и подлетел к матери. Уткнулся в ее колени, украдкой бросая на меня опасливые взгляды.

«Ёксель-моксель! Как же с ним себя вести? Был бы постарше, могли бы в футбол поиграть, что ли. Или на тачке погонять?»

— Леха! Ты на машине любишь кататься? С ветерком?

Парень упрямо сжал губы и не удостоил меня ответом.

— Алеша! — ласково потрепала сына по голове Адель. — Этот дядя — твой папуля. Вам нужно подружиться, — и подняв на меня свои черные глаза с блеснувшей слезинкой в уголке, добавила. — Он привыкнет, Баз. Дай только время.

— Ты-то чего хныкать собралась? — грубовато спросил я.

— Не такой представляла нашу встречу!

— Располагайся и чувствуй себя как дома! — отчаянно покривив душой, подвел итог. — Буду к вечеру.

Стремительно вышел из коттеджа, чтобы не дать втянуть себя в новые обсуждения, и позвал шофера.

— Куда едем, босс?

— Куда-куда — в магазин игрушек!

… Удар получился что надо! У Лехи выходило все лучше и лучше. Межпространственно-временной турнир по мини-футболу в пустом бассейне протекал вполне бодро. САШ, да и весь мир, были незнакомы с таким видом игры. Ну а я-то на что? Мячик есть (с трудом нашел что-то подходящее). Детскими ботиночками из этой эпохи можно при желании забить кабанчика в кустах. А дети есть дети — вне зависимости от чего бы то ни было, а в отсутствии игровых приставок, компов и тик-токов — вообще! Только помани играми на свежем воздухе!

Уже на третий день в запертую дверь моей комнаты с утра пораньше тихо стучала маленькая ладошка, а из коридора звучал слабый, но настойчивый призыв:

— Папуля, футбол!

Леха не понимал слова «папуля». Мама сказала меня так называть, вот он и взял на вооружение. Скажи Адель «зови дядю засранцем», сынок запросто мог и таким обращением зазывать меня на игру.

Не осмелилась, хотя ей очень того хотелось. Если утром в мою дверь скребся Леха, то ночью в нее барабанила она. Безрезультатно. Дверь, как граница при пограничнике Карацупе, всегда была на замке. Скреплять сексом отношения с бывшей любовницей и матерью моего сына в мои планы не входило.

Свое отношение к Адель до конца понять не мог.

Кинула товарищей по партии на бабки? Да пофиг. Меньше крови прольется, оплаченного этими кровавыми деньгами.

Они, ее товарищи, за эти бабки жизни отдали, а она их скрысила? Не пофиг. История сразу начинает пахнуть весьма мерзотненько.

Она защищала будущего ребенка, в том числе, и этими деньгами? Респект. Уровень мерзотности резко упал.

Она нашла меня, чтобы разделить ответственность за дитя? Снова респект, но пока не готов.

Она хочет для этого создать со мной семью? Ни разу не верю, хоть ты тресни.

И не потому, что я не готов к серьезным отношениям, хотя я не готов. А потому, что вся эта красивая история напоминает женский роман, а не реальную жизнь. Что за странная семья, любовь в которой не живет, а есть лишь чувство долга по отношению к детям?

Что? Так все здесь сейчас живут? Стерпится-слюбится?

А на фига мне такой компот? Я вообще компот не уважаю.

— Баз, я принесла тебе апельсиновый сок с капелькой виски, как ты любишь.

Спасибо, конечно, но я уже терпеть не могу свой любимый напиток только потому, что ты через него хочешь меня захомутать!

— Баз! Что тебе приготовить на ужин?

Милая, все, что угодно. Один хрен полетит в помойку.

Только не трожь мой нож Боуи. Этого я не перенесу!

Жесть!

Скоро наступит момент, когда я подъеду к дому и скажу водителю не въезжать в поместье. Буду