В дивизионе - Алексей Дягилев
Моё отделение в полном составе выдвигается на позиции. С собой взяли трофейный пулемёт, трошки патронов, немецкие колотушки, запасные стволы, ну и своё штатное вооружение. Избушку закрываем на клюшку и на амбарный замок, на крепкую дверь вешаем табличку «Заминировано», для тех, кто умеет читать, тех кто не умеет, ждёт растяжка. Если хозяев нет дома, то и чужим там нехрен делать. Смеркалось, когда мы подходили к Надеждовке, фрицам не надо знать, что русские что-то замыслили, поэтому от деревни до опорного пункта на высоте пускаю бойцов парами, с интервалом в десять минут. Нам пехоту в боевом охранении менять, и будет лучше если обойдётся всё без эксцессов. На КНП ротного застаю младшего лейтенанта Корбута с телефонистами, он всё-таки решил перебраться поближе к основной цели и уже ненавязчиво пристрелялся ещё засветло. Поэтому ещё раз его предупреждаю на всякий случай.
— Своих мы прикроем сами, так что когда начнётся заварушка, не суетитесь, засекайте цели. А вот когда нас начнёт припекать, и мы будем сваливать, то сначала красная, потом осветительная ракеты в сторону противника. Если немцы откроют огонь из Софино-Лиман до моей ракеты, то тут уж вы сами не оплошайте и смешайте их с грязью, но и про нас не забывайте.
— Не забудем. Чтобы прикрыть ваш отход, будет работать одно орудие. Выделили семь осколочных гранат, если не хватит, добавлю шрапнелью. Сколько вам будет нужно времени на отход? — Информирует меня Корбут.
— Полминуты, плюс минус. Я отбой дам. Когда отскочим, просигналю зелёной ракетой, если не забуду. Ракеты трофейные, яркие, а чтобы вы не блудили, запущу их в сторону фрицев. У меня всё.
— У меня тоже. Так что не пуха… — Напутствует меня лейтенант.
— К чёрту! — уже по привычке посылаю я Корбута.
Сменив пехоту в боевом охранении, обживаемся в окопе на отделение и начинаем работать. Ход сообщения мелкий, а нам по нему отходить под огнём, поэтому углубляем, пока есть такая возможность. Лучше пускай пот на спине выступит, чем кровь на голове. В наблюдении пулемётный расчёт из местных, так что не отвлекаемся. Пускай фрицы успокоятся, спать по своим норам залягут, а в полночь начнём. Устроим им нервотрёпку и разрыв шаблона. Время вышло, и я в первую очередь инструктирую пулемётчика, оставленного нам на усиление и занимающего пулемётную ячейку в центре.
— Задача у тебя следующая, земляк, огонь открываешь только после моей первой пулемётной очереди, до этого, чтоб ни звука, чтобы там на нейтралке не происходило. Твой сектор обстрела по карточке огня, цель — немецкая траншея и бошки в ней. Отстреливаешь один диск, перезаряжаешься и ждёшь, когда затихнет мой пулемёт. Я заткнулся, стреляешь ты, начал работать, остываешь. Расклад понятен?
— Так точно, товарищ командир. Но у меня всего два диска. — Отвечает боец.
— Патроны-то хоть есть, или подкинуть?
— Патронов хватит.
— Тогда тем более не спеши, да и помощника своего озадачь, чтоб диски шустрей набивал. Главное, чтобы пулемётный огонь с нашей стороны не замолкал. Команда на отход будет дана общая для всех. Поэтому ушами не хлопайте, сваливайте в тыл, как только её услышите…
Всё. Время. Так что отправляю диверсантов на дело, а сам приникаю к окулярам бинокля и слежу за противником, краем глаза приглядывая за своими. До немецкой траншеи триста метров, поэтому оптику на пулемёт не ставлю, она только сузит мне поле зрения, особенно ночью. Бойцы передвигаются короткими перебежками, падая на землю и замирая, когда взлетит очередная ракета, но это пока, в ста метрах от немецкой траншеи только ползком. Если что-то пойдёт не так, предупрежу их очередью из пулемёта. Пускай отходят по намеченному маршруту, но тут уже только на пузе. Воронки, канавки, ямки им в помощь, искупаются, но сейчас есть во что переодеться и где обсушиться, да и спирт имеется, для внутреннего сугрева, лишь бы было кого согревать. Одеты мы в свою обычную форму, чтобы не выделяться на фоне махры, а кому будет нужно, переоденутся в маскхалаты, но уже после завершения операции. Лучше бы я сам пошёл, но мне недвусмысленно дали понять, чтобы близко к траншее не совался, а командовал отделением. Ну и дирижировать оркестром кому-то надо.
Всё, поползли, также замирая при взлёте каждой люстры или обычной ракеты. В пятидесяти метрах от немцев затаились в ложбинке. Теперь всё от Андрюхи зависит, его выход. Разведчик ползёт как ящерица, оставив свой автомат напарнику, если не знать, куда смотреть, даже и не заметишь. Ещё двадцать метров, и момент истины. Вот он, бугорок в степи, укрывшись за которым Андрюха и будет будить лихо. Вижу, как он приготовил две колотушки, скрутив с них колпачки, останется только дёрнуть за верёвочку и вернуть эти гранаты фрицам, лишь бы было кому. Этим он как раз сейчас и занят, приманивая противника. Привязав остатки штанины от грязных кальсон к какой-то палке, Андрюха размахивает этим белым флагом и зовёт гансов. Хоть и не слышу, но предполагаю, что он может сказать.
— Эй фриц, ком. Моя в плен. Цирюк. — Кинув комок глины в сторону немецкой траншеи, негромко кричит наш закоперщик.
Потом повторяет все свои действия, уже при свете взлетевшей люстры. Замечаю шевеление в стане врага, а также вижу, как Андрюха дёргает за верёвочку и кидает обе гранаты в траншею к немцам. Следом отправляет и палку с подштанниками, вдруг у фрицев нехватка. Сразу после сдвоенного взрыва, припав к прицелу своего пулемёта, длинными очередями молочу по траншее, прикрывая отход зачинателей безобразия. Справа ко мне присоединяются ручник пехотинцев и карабины моих разведчиков. Достреляв до железки, присаживаюсь на дно окопа, вдвоём с Барановым меняем перегревшийся ствол и перезаряжаем пулемёт. Ленты разделены ещё загодя, в каждой по 150 патронов. Снова устанавливаю пулемёт на бруствер и веду огонь короткими очередями, целясь по вспышкам выстрелов, которых становится гораздо больше, да ещё дзот, расположенный слева, в полукилометре от нас ожил, и его пулемёт роет борозду, подбираясь к нашему окопу. Перезарядка с заменой ствола. И пока Баранов возится с пулемётов, запуливаю в сторону немецкого дзота две красных ракеты. Хотя гаубичники должны были сами подключиться, но что-то они тормозят.
Пехотинцы из второй роты разбудились, и открыли ответный огонь по противнику справа от нас, задействовав окромя стрелковки даже ротные
