Меч Тамерлана - Роман Валерьевич Злотников

Сообщив страшную новость о жидком огне, поджигающем ладьи русичей прямо на реке…

Воевода никак не мог выкинуть из головы выражение лица князя, вначале смертельно побледневшего, затем густо покрасневшего и, наконец, окончательно почерневшего. Возможно, иного такая весть просто сломила бы – но Федор Елецкий оказался человеком иного замеса: глухим от скорби голосом он все же принялся энергично раздавать приказы, готовя крепость к татарскому штурму… И выслал всю имеющуюся конницу по Пронской дороге на полуночь – на тот тракт, которым последовал в пределы Московского княжества обоз с елецкими беженцами…

Это не было порывистым решением спятившего от горя мужа – хотя бы потому, что свою семью и семьи повольников князь отправил вверх по Дону с дружиной Федора Косого, насчитывающей четыре с лишним сотни вятских ушкуйников. Да, Косой увел своих людей, как и обещал, лишь семейные мужики, встретившие любушек на зимних гуляниях, решились остаться, помочь задержать ворога на бродах Сосны. Да только вон оно как все обернулось-то, с бродами… И ведь никто не ожидал – особенно после неудачи первого рывка поганых! – что заставы столь стремительно падут… И падут разом. Ожидалось, что гарнизоны острогов, прикрывающих броды, продержатся хотя бы до конца недели, а уж там уцелевших заберут ушкуйники…

Но все обернулось трагичной гибелью третьей части защитников Елецкого княжества.

И все же Федор Иоаннович предполагал возможным такое развитие событий – в самом крайнем случае… Но возможным. Что броды падут раньше, и у елецких беженцев не будет полноценной седмицы, прежде чем ордынцы зачнут преследование. На самом деле и седмица не гарантировала, что женщины и дети в сопровождении юнцов-отроков сумеют благополучно уйти за Оку… Тем более что, когда обоз выходил, у беженцев было преимущество всего в пару дней.

Но еще один подарила первая, безуспешная попытка поганых прорваться через броды; два дня добавила подготовка татар к повторному рывку. Отчаянное сопротивление погибших застав наверняка подарило еще день… Всего шесть, седьмой же должна выиграть елецкая дружина и казаки, устроившие степнякам ловушку у Чернолеса!

Собственно, казаки Тимофея Болдыря также начали с засады – так-то план действий обговаривался еще в Ельце с князем Федором… Выбрав участок дороги, стиснутый с обеих сторон лесом, донцы должны были спешиться и, отведя лошадей чуть вперед, рассыпать на дороге железные рогульки. Следующий впереди основных сил разъезд надеялись перестрелять из леса и убрать тела с дороги прежде, чем на ней показалась бы колонна ордынцев… Ее также должны были обстрелять, крепко раззадорив степняков, а после вывести лошадей из леса, спешно запрыгивая в седла… Чем еще сильнее раззадорили бы ворога! Расчет строился на том, что поганые слепо ринутся в преследование, и на скаку влетят на шипы. К тому же ведь и кони татарские в большинстве своем не подкованы…

Конечно, после такого враг должен продолжить отчаянное преследование, желая настигнуть сотню храбрецов и жестоко отомстить. Не подозревая, что казаки уводят татар в засаду русичей… Как-никак, уходя из Ельца, дружинники тащили в хвосте колонны свежесрубленные, молодые разлапистые ели и березки, прицепив их к заводным лошадям. Так воевода намеревался уничтожить большую часть следов своего отряда, не дав поганым осознать численность конной рати Ельца.

В сущности, хан-то наверняка убежден, что Федор Иоаннович не посмеет дробить силы перед лицом столь грозной опасности, как Орда, переправившаяся на высокий берег Сосны. И уж тем более ему не придет в голову, что, потеряв третью часть воинства, князь рискнул послать на полуночь еще треть уцелевших ратников!

Но князь рискнул – ради семей своих воинов рискнул. И теперь многочисленное конное войско ожидает поганых в засаде… За счет трофейных панцирей и лошадей (а также жеребцов павших в Булгаре ратников и их броней) Твердило прошлым летом возродил старшую елецкую дружину, насчитывающую полторы сотни гридей. Правда, воевода собрал в пополнение самых крепких и умелых в сече казаков… Но какая разница, если донцы присягнули самому Федору, вступив в ряды его бояр-личников? Кроме того, восполнил Твердило потери и младшей дружины, чьим сотником когда-то был, – на роль умелых конных лучников, способных крепко ударить и в ближнем бою, казачье пополнение подошло идеально. Основное отличие «отроков» от простых донцов заключается в обязательном шеломе и кольчуге, а также пике, имеющейся далеко не у каждого вольного воина.

Правда, после рейда сторожи в степь число младших дружинников поуменьшилось… Но все же две сотни всадников воевода подготовил отдельным отрядом, распределив по десяткам и назначив их головами старых верных соратников – участников еще сечи на Куликах и битвы с литовцами Ягайло.

Да сверх того пять сотен казаков головы Тимофея Болдыря! Правда, это включая сотню самых умелых и храбрых лучников, уходящих ныне от погони… Наплыва донцов по весне не случилось – Тохтамыш дальновидно оставил казаков в покое, не пытаясь воздать вольным воинам за помощь Федору Иоанновичу. Да и орду повел Муравским шляхом, сильно в стороне от Дона и Северного Донца… И все же… все же практически тысяча умелых всадников, треть из которых имеет броню! И каковы бы ни были силы татар, в заранее подготовленной засаде русичи будут иметь серьезное преимущество…

– Идут.

Единственное слово слетело с губ Твердило Михайловича, но ратники тотчас приободрились, по цепочке натянув поводья и надев шеломы на головы… Дружина построилась на лесной опушке – там, где лес чуть отступает от дороги где на пятьдесят, где на сотню шагов. Достаточно, чтобы разогнаться мощному жеребцу-дестриэ! При этом все полторы сотни всадников растянулись в тонкую линию, приготовив для тарана длинные пики, и отступили как можно глубже в тень деревьев, надеясь, что увлеченные преследованием татары их не заметят.

И ведь действительно, спеша за казаками, поганые не заметили ратных в вороненой броне, вставших к тому же с солнечной стороны… А настигнуть донцов ордынцы так и не смогли – как только последние русичи втянулись в узкий проход вновь стиснувшего дорогу леса, специально отряженные вои тотчас натянули над ней веревку. Невысоко, ниже уровня человеческого колена – так, чтобы разгоряченные скачкой всадники ее сразу-то не заметили… А чтобы не рванула в руках, в заранее заготовленные узлы, не очень туго обвившие древесные стволы, ратники вставили дополнительные подпорки.

Вовремя!

С диким ржанием полетели наземь татарские скакуны, столкнувшись с неожиданным препятствием… Полетели вместе с наездниками, мгновенно создав на сузившейся дороге месиво из людских тел и тел покалеченных животных.

– Ну, братцы, с Богом! Се-ве-е-ер!

– СЕВЕ-Е-ЕР!!

Отозвались древним боевым кличем северян старые дружинники, поддержали его новоиспеченные гриди-казаки, и полторы