Братство. Второй шанс - Никита Киров
Встреча будет точно, мы ждали и готовились. Ну а пока собирали народ, и пока не ушла Даша, я познакомил её с остальными, как давно хотел. Ей-то не надо знать, что у нас напряги, просто временные проблемы, да и остальные спокойны.
— Шустрого ты знаешь, — я показал на него, когда он клянчил сигареты у Газона. — И Руслана Царевича должна была видеть, он в том дворе живёт, где ты работаешь.
— Приходит в магазин, — она его сразу узнала.
— Вот Славик Халява, Толя Шопен, Саня Газон. И ещё Пашка Самовар, познакомишься потом. Это всё наш взвод, все вместе были. Ну и вот, остальные — Ильдар, наш ротный, — я показал на Маугли. — Капитан Михаил Федин, танкист, — тот втянул живот, когда на него посмотрели, — старший лейтенант Денис Сунцов, — молчаливый разведчик кивнул. — Вот ещё Дима, но мы с ним только сегодня познакомились. В общем — наших тут много. И вот ещё, Лёша Коробочка, танкист.
— Привет, ребята, — Даша помахала рукой.
На рынке стоять уже смысла нет, нечего мозолить глаза ментам. Поэтому отвёл всех, чтобы показать арендованное помещение, но суть дела пока не объяснял — пришли ещё те, кого я не знал, знакомые знакомых. Только про компы в общих словах.
— А цены-то в у.е.? — спросил Федин.
— Как пойдёт. Там не только продажа. Потом объясню, если заинтересует, и в чём помощь понадобится.
Когда Даша ушла, Федин расслабил и выпустил живот, да и остальные тоже расслабились, закурили, стали понемногу материться.
— У меня брат двоюродный, — сказал Федин. — Умный, всё с паяльником сидит, какие-то схемы собирает. В армию не пошёл вот, сидит без дела. Познакомлю? Может, пригодится.
— Приведи как-нибудь, посмотрим.
Помещение понемногу преображалось, мы приводили его в приличный вид самостоятельно, своими руками. Конечно, ремонт не особо дорогой, но всё равно, выглядеть будет прилично. Даже линолеум постелили оперативно, и у меня так хорошо получилось, что решил постелить и дома, пока оба с отцом не махнули рукой и не перенесли это дело на следующий год.
Кто-то из новичков давал дельные советы по отделке, кто-то в целом интересовался техникой. Их человек пять новых, а я хотел завести новые контакты. Ну и присматривал за Коробочкой, который хоть и стоял в стороне, но изучал всё внимательно и слушал, насколько позволял повреждённый слух. Что ему явно понравилось — никто от него не шарахался. Тут только «чеченцы», люди, повидавшие всякого, контуженный парень не вызывает у них желания отойти подальше или отвернуться.
И тут ко мне подошёл один из «новичков».
Его звали Дмитрий, это крепкий мужик под сорок со шрамом на подбородке. Он пришёл с одним из офицеров, с Сунцовым, вроде были знакомы по Чечне. Раньше мы его не знали, хотя со спецурой работать приходилось.
Позывной — Бродяга, как он говорил, но больше ничего о себе не рассказал. Всё это время Дмитрий курил и присматривался к нам, о чём-то раздумывая. Если кто-то с ним заговаривал, он отвечал, шутил, смеялся, что-то спрашивал.
А теперь решил выступить. Он подошёл ко мне в основном зале.
— Надо с проблемой разбираться, — сказал Дмитрий.
— В курсе, — я посмотрел на него. — Обсудили, подумали, ждём, когда он явится качать права.
— Надо делать иначе, — с жаром проговорил он. — Они нашего брата заставили собирать бабки, отрабатывать долг. Потребуют от него вернуться и платить штраф. И никогда он этот долг не погасит.
— Вот поговорим, — сказал я, выдерживая его взгляд. — Не отдадим, оставим, прикроем, они от него отстанут. В чём проблема?
— Ну, вот сейчас может ты его даже загрузишь на словах или ***лей ему дашь, — произнёс Дмитрий. — Он съедет. Может, злобу затаит, может, обосрётся и лезть больше не будет. Неважно. Что потом? Надо сразу показать всему городу — с нами связываться нельзя. Опасно.
— И что предлагаешь?
— Поступить так, как положено, — ледяным тоном сказал он.
Я внимательно посмотрел на него, а он продолжал, глядя на всех:
— Мужики, чего вы телитесь? Вас в Чечне кинули и здесь кинули ещё раз. Никому не нужны. Инвалиды милостыню просят, вас никого на кого на работу не берут — боятся, что психи.
— И что? — спросил я. — К чему ты ведёшь?
— К тому, что если сами не возьмёте — никто ничего не даст, так и будут ноги вытирать. Не пора ли взять своё? То, что нам полагается?
К нам подошёл Шустрый послушать, другие тоже заинтересовались тем, что происходит. А Дмитрий продолжал говорить, уже громче, заметив интерес слушателей:
— Я вот с вас поражаюсь — в хорошем смысле. Вы туда пацанами пришли, а город взяли. Ни одна армия мира не смогла бы в таких условиях взять, а вы смогли, с кровью, но взяли. Так где ваши медали, ордена? Вся элита там обосралась, убегала, только вы, простая «махра», пехота, выстояли. Не прогнулись. Но всё им ушло, а не вам. А на гражданке все эти бандосы жирели, пока мы все там дохли. Поэтому и надо всем показать, кто вы такие на самом деле. Сейчас-то чего остановились? Лучшая возможность для этого. Навалиться надо, и хана им.
Его слушали, потому что это отзывалось глубоко внутри. Но мне это показалось странным. Он тщательно выбирает слова, чтобы задеть сильнее и расположить к себе. А до этого долго молчал, внимательно глядя на каждого. Будто прикидывал, что к чему.
И тут выдал:
— Вот и предлагаю, — говорил он, — забить стрелку где-нибудь, заманить между дворами и как «духи» наших мочили, так и нам с ними сделать. Чтобы они с этих дворов не выехали. Даже могу подсказать, как лучше.
Стало тихо, мы все переглянулись. И судя по взглядам, многие думали именно так, что это — решение всех проблем. Вот только к этому были вопросы. И конкретно к Дмитрию тоже.
— Так что давайте-ка, пацаны, начнём с того, что… — он явно думал, что перехватил инициативу, и его будут слушать.
— Давай так, — сказал я. — Я тебя не знаю, приглядываюсь. Если что-то сейчас скажу не так — без обид, лады?Говорить с тобой буду честно, как положено, всё чин-чинарём.
— Не, погоди, я хочу сказать…
— Не перебивай, — твёрдо произнёс я. — Тебе
