Беглый в Варшаве 2 - Азк
— Быстро сработали. Кто именно займётся подъёмом?
— Задействовано научно-исследовательское судно «Жемчуг». Официальная версия — океанографическая экспедиция. Судно уже скорректировало курс и держит его на точку бедствия. На борту имеются глубоководные средства, способные зафиксировать, осмотреть и подготовить к подъёму объект водоизмещением до трёх тысяч тонн.
Я медленно кивнул, мой взгляд был всё ещё устремлён на горизонт.
— «Друг», есть понимание, что там внутри лодки может быть?
— По частичной телеметрии от «Помощника» — вероятны остатки электронной аппаратуры, элементы навигации и система внешнего наблюдения. Также фиксировалось наличие контейнера цилиндрической формы — возможен автономный зонд или капсула. Уцелевшие узлы могут дать косвенное подтверждение тому, что лодка была задействована в миссии плана «Кальмар-Б».
— Что думает «Помощник»?
— Прогноз: вероятность физического присутствия в лодке интересующих фрагментов — 64%. Вероятность утери объекта в случае промедления — 38% в сутки. «Помощник» рекомендует не только обеспечить скрытую охрану точки подъёма, но и провести маскировочную операцию в районе учений с кубинским флотом.
Этому я усмехнулся, слегка устало:
— Профессионалы. В моё время всё было проще: видел врага — дал в лоб. Сейчас — коды, маскировки, ложные сигналы…
Мой взгляд был снова направлен на небо.
— А мы… а мы плывём дальше. Как ни в чём не бывало.
* * *
Видимость была никакая — туман стелился над водой, будто кто-то вылил в океан ведро молока. Волны лениво катились по глади, и сквозь едва рассеивающееся марево судно шло самым малым ходом, регулярно давая гудок и держась точно по координатам, принятым с радиограммы.
На капитанском мостике было тихо. Даже машина работала как-то осторожнее, будто стараясь не потревожить это серое утро.
— Район обследован по прямому и обратному курсу. Обломков нет, следов аварии не обнаружено, — доложил старпом.
— А что с радиосигналом? — спросил капитан, глядя в бинокль на водную гладь.
Радист пожал плечами.
— Сигнал был чистый, с коротковолнового передатчика, мощность низкая — как будто знали, что не должны быть услышаны кем-то ещё. Позывной не идентифицирован, но похоже на англичан.
— Ну а откуда передавали? — настаивал капитан.
— Примерно отсюда. С разбросом в две мили максимум.
На палубе готовили шлюпку. Моряки с тревогой переговаривались:
— Говорят, балкер утонул.
— Точно?
— А как же. Наш радист и принял сигнал — «бедствие», «взрыв», «координаты»… потом — тишина.
Шлюпку спустили аккуратно, словно боялись потревожить спящих духов моря. Двое в спасательных жилетах вглядывались в воду, перехватывая весла.
— Помощник, — негромко сказал капитан, обращаясь к офицеру у иллюминатора. — Вам не кажется, что нас просто водят за нос?
— Похоже на постановку. Ни масляных пятен, ни мусора… Даже чайки в стороне держатся, — отозвался тот, вглядываясь в море. — Но раз приказ есть, обязаны проверить.
Капитан отвёл взгляд от воды и взглянул на флаги сигналов на мачте.
— После возвращения шлюпки держим курс на Кубу. Пусть «наши» разбираются.
Он ещё раз посмотрел на пустой горизонт.
Потом тихо, почти про себя добавил:
— С самого начала в этом рейсе всё не так.
Я стоял у борта, глядя в бесконечную даль, где горизонт сливался с морем. Волны лениво катились, словно дразня — здесь, мол, ничего не было и нет.
В голове приятно прозвучал сигнал от «Друга».
— Контакт!
— Медик-инженер второго ранга, — голос у него всегда был спокоен, а сейчас еще и немного ироничен. — Все поисковые дроны прочесали свои квадраты. Поверхность обследована полностью. Ни обломков, ни пятен ГСМ. Ни одного живого или мёртвого.
Я коротко выдохнул и отступил в тень надстройки.
— То есть — совсем ничего?
— Всё, что можно было заметить — три небольших расхождения температуры на поверхности воды. Но они уже исчезли. Я проверил — аномалий по гидроакустике тоже нет.
Я на пару мгновений задумался, правильно ли поступил, приказав обследовать квадрат фейкового бедствия. И пришел к выводу что «да». Во-первых капитан нашего судна доложит в Москву что квадрат чист, во-вторых я сообщу Измайлову, что квадрат ТОЧНО чист, и он сделает вывод что корпуса «Олимпа» здесь нет, если он уже в курсе этого. Ведь ВМФ может и не поделиться этим сундуком…
— Значит мы сделали все правильно «Друг»! Если бы я был на месте противника, я бы сейчас придумал запасной план. Или вообще ушел бы в тень.
— Или ждал бы, пока ты расслабишься.
Я усмехнулся.
— Напоминай мне это каждый день.
* * *
День был спокойный. Море — как залитый светом ковёр, ни качки, ни шума. Даже чайки исчезли куда-то. Инна спала, и я вышел прогуляться, когда меня перехватил замполит нашего судна, с короткой стрижкой и привычкой говорить на полтона громче, чем надо. Он окликнул меня у буфета.
— Товарищ Борисенок! Есть минутка?
— А? Что? Мобилизация? — Улыбнулся я.
— Почти, — оценив мою шутку, ухмыльнулся он. — Шахматный турнир замутил…
— Замутил и замполит… Однокоренные?
— Не будем отвлекаться, дело серьезное.
— Можно сказать политическое…
— Можно… Пассажиры против команды. Народ рвётся в бой. Говорят, вы неплохо играете?
— Когда есть с кем, — ответил я уклончиво.
— Будет с кем! У нас в экипаже два разрядника и один мастер спорта по переписке. А ещё, — он понизил голос, — полковник в гражданке, тот самый… Упрямый, но играть умеет. А народ требует зрелищ. Турнир — на открытой палубе, под тентом. Приз — коробка конфет и личная слава!
— Слава, говорите? — я прищурился. — Ладно, иду. Только не жребий — посади меня напротив полковника сразу. Проверим, кто у нас стратег.
Шахматные доски стояли в два ряда на длинных столах, над ними — тент и флаги. Рядом — таблички с фамилиями, бутылки с лимонадом и откуда-то извлечённый магнитофон, игравший марши и «Песню о тревожной молодости».
Полковник сидел ровно, с прямой спиной, в белой рубашке и тёмных очках. На мое приветствие, кивнул мне сухо.
— Вы — Борисенок?
— А то вы не в курсе полковник… И да, я продаю славянский шкаф…
От моей шутки полкан дернулся…
— Давно играете?
— А с какой целью вы проявляете свой интерес, полковник?
— А я — с первого курса. Правда, тогда мы учились, чтобы побеждать врага, а не
