Итальянец на службе у русского царя - Сергей Николаевич Спящий
Шейх-уль-ислам — высший религиозный авторитет, глава улемов (учёных‑богословов)
Глава 7. Тульская крепость. Русский щит
Город Тула, что на стоит на слиянии рек Упы и Тулицы, ранней весной, напоминал кипящий котёл. Деревянный фортпост на краю «дикого поля» прикрывавший Москву от набегов стремительно разрастался и превращался в каменную твердыню. Непрекращающимся потоком сюда шли люди, везли материалы, инструменты и оборонительные машины.
С самого своего основания Тула была городом-солдатом на передовой линии фронта. Но сейчас она также стала гордом-мастерской. Новые оборонительные башни вырастали словно грибы после дождя, но не просто так, не сами по себе, а в рамках тщательно продуманного оборонительного плана. Зная о том, что османы собирают гигантскую орду, царь Иван имел в распоряжении всего лишь несколько месяцев чтобы как следует укрепить город. И он использовал это время до самой последней секунды.
Разрасталась и укреплялась, заковываюсь в камень и сталь, не только сама тульская крепость. Также строились и расширялись многочисленные лесные засеки. Готовились засадные места. Минировались удобные подходы. Благо болотистая местность не позволяла войскам противника разгуляться, вынуждая тех следовать одним из возможных маршрутов на каждом из которых их ожидало немало неприятных сюрпризов.
Всё новые и новые солдатские части переходили из Москвы в Тулу. Стрельцы в тяжёлых, прошитых стальными нитями, кафтанах которых не каждая стрела пробьёт, да и не каждый меч разрубит, вставали на стены. Кто-то из них уходил в леса, устраивался в лесных засеках. Другие, сняв кафтаны и закатав рукава рубашек, отправлялись помогать строителям возводить новые оборонительные рубежи. Части конной разведки прочёсывали местность на расстоянии в несколько дней от крепости, чтобы успеть заранее предупредить о возможном появлении врага.
Для этой же цели над Тулой постоянно висел один из двух попеременно меняющихся воздушных шаров с наблюдателем который должен будет дать сигнал если увидит подходящую к крепости орду. Единственный в русском царстве боевой дирижабль находился здесь же, но оставался спрятан в специально возведённом для него ангаре. Царь не желал заранее светить перед врагом небесную ладью, на которую возлагал большие надежды.
Подле самой крепости возникли жилой городок для всех переброшенных к ней солдат и огромные мастерские чтобы здесь же, не отводя в тыл, чинить повреждённое вооружение. Отдельное место заняли паровые танки — обвешанные бронёй пародвижители с установленными на них орудиями. Ракетные батареи на конной тяге готовились в любой момент выдвинутся куда им только прикажут и там обрушить на врагов весь свой боезапас на короткое время создавая филиал огненного ада на земной поверхности.
Солдаты, между собой, называли выстраиваемую царём оборону «железным поясом». Вечером, у костров полевых кухонь, когда сытный горячий ужин уже был съеден, какой-нибудь старый боец, начинал учить молодёжь словами: — Степняк враг хитрый и потому дюже опасный. Он всегда старается появиться у тебя за спиной, а если согласится выйти на честный бой, то значит его дружок как раз тебе за спину зайти и пытается. Не смотрите что конь у степняка невзрачный да тощий — в скорости и силе нашему уступает. Зато дюже выносливый. Степняк относится к своему коню как к сыну и тот это чувствует и отвечает. Не раз встречалось как степной конь сам нападает на воина, с которым его хозяин бьётся.
Тема животрепещущая в ожидающей нападения крепости и обязательно находился тот, кто её подхватывал: — Степняк враг не простой, но известный. Думаю, братцы, мы с ними уже не раз бились и сейчас побьём. Тем более есть у нас огнебои, а у них что?
— А их, говорят, тьма тьмущая!
— Зато с нами царь Иван и господь святой. Неужто тьму не одолеем?
— Так с ними османские колдуны идут.
— Вот что братцы я думаю, — вставал какой-нибудь седой солдат. — Моему огнебою всё равно кого бить: хоть татарина, хоть османа, да хоть чёрта лысого! Главное, чтобы попасть!
— А я танки видел! — нетерпеливо встревает в разговор юный стрелец. Старики морщатся от подобного неуважения, но вслух не возражают. Всем хотелось послушать про дышащих паром стальных драконов, с которыми носился царь. Танкисты и жили отдельно от остальных и всё у них своё собственное было, как и у ракетчиков — застрельщиков огненными стрелами. Вроде как чтобы враг заранее не узнал про новое оружие, да не сломал бы чего. Но слухи среди стрельцов про них ходили самые разные.
— … стальной короб! Ему на стрелы начихать. Мечом его не прорубишь, да и копьём, пожалуй, тоже, — надувшись от собственной значимости рассказывал молодой. Пушка там, значит, как на стенах. Может ядром плюнуть или картечью врагов косить. Передвигается не быстро, но ему быстро и не надо. Когда такая громада на тебя надвигается — страшно, братцы, душа в пятки уходит.
— Сам что ли видел?
— Брат меньшой рассказывал, он в танкистах служит.
— А правда, что танкисты в два раза больше нас, стрельцов, получают?
— Правда и не в два, а в три раза! Но ты попробуй всё время в коробе железном сидеть. И, кроме того, ещё понимание надо иметь. Если поломается сложная машинерия во время боя, то сам её и чини.
— А застрельщики, застрельщики что? Правду ли бают будто огненные стрелы в самой преисподней для нашего царя делают?
— Балда! Стал бы их тогда митрополит крестить если бы черти делали? Нет, то ангелы с неба гостинцы святому царю Иоанну посылают. Вот видели, как небесный корабль летал? Вот он их с неба и привозит. Точно вам говорю.
Кто-то попытался возмутиться, рассказать, что огненные стрелы делают в Приказе Дивных Дел. Мол там брат жены кузнецом служит и корпуса для этих самых огненных стрел вытачивает. Но ему не поверили. Мал ещё боец, усы не отрастил и возрастом не вышел дабы в разговор старших вмешиваться. Да и что тут рассуждать если и так всё понятно? Небесная лодка вверх-вниз летает. Ясно что не спроста! Вот она и отвозит сделанные ангелами на небе огненные стрелы царю-отцу на землю. Всё тут понятно и спорить больше не о чём.
Возводя укрепления работали от зари до зари. Во избежание неприятностей царь приказал закрыть имевшийся в Тульской крепости кабак, но взамен повелел выдавать нижним чинам по стопке хмельного перед ужином. Стопка та всего ничего, но усталому человеку и того достаточно. Столько здравниц во имя царя как в эти дни никогда ещё не провозглашали и если бы только слова имели обыкновение сбываться, то жить бы Ивану Третьему лет с тысячу, никак
